— Какого черта ты тут несешь…
— Забрать лессера и уйти… Как там говорят? «Уйти в сиянии славы»? Короче, сгореть в аду вместе с врагом.
У Рэта отвисла челюсть.
— Ты просишь у меня разрешения на самоубийство?
Зет замотал головой.
— Нет, потому что ты меня все равно не остановишь. Никакие цепи не помогут. Я все равно пойду в этот чертов кинотеатр. Все, о чем я прошу, — следи за остальными. Прикажи им, особенно ему, — он указал на Фури, — держаться в стороне.
Рэт снял очки и потер переносицу. Потом поднял голову. Бледно-зеленые глаза вспыхнули, как прожекторы.
— Не делай этого. Хватит с нас смертей.
— Я должен это сделать и сделаю. Так что прикажи другим не соваться.
Повисла напряженная тишина. А затем Рэт вынес окончательный приговор:
— Да будет так.
С этого момента жизнь Зета стала отсчитываться на минуты. Фури уронил голову и уперся локтями в колени. Он вспомнил привкус крови Беллы, который сразу распознал его язык.
— Какая жалость…
Почувствовав взгляды близнеца и Рэта, он понял, что произнес это вслух, и вскочил.
— Какая жалость, что я вынужден вас оставить.
Зетист нахмурился.
— Подожди. У меня к тебе дело.
Фури пристально посмотрел в лицо близнецу, изучая линию шрама.
— Какое?
— Обещай, что не оставишь Братство, когда я умру.
Он кивнул в сторону Рэта.
— Поклянись на его кольце.
— Зачем?
— Поклянись.
Фури нахмурился.
— Какого черта?
— Я не хочу, чтобы ты остался один.
Фури посмотрел на близнеца тяжелым взглядом, раздумывая об их нелегкой судьбе. По какой-то загадочной причине оба они были прокляты. Может быть, просто — злой рок? Все же хотелось верить, что за этим стоял какой-то смысл.
Логика… это лучше, чем капризная сука судьба.
— Я пил ее кровь, — вдруг сказал он. — Кровь Беллы. Этой ночью, когда ходил к Хаверсу. Все еще думаешь, что за мной некому присматривать?
Зетист закрыл глаза. Его отчаяние ледяным сквозняком пронеслось по комнате.
— Рад за тебя. Так ты даешь мне слово?
— Да ладно, Зет…
— Поклянись, и я отстану.
— Что с тобой поделаешь? Я клянусь.
Фури подошел к Рэту и, опустившись на одно колено, склонился над перстнем.
— Милорд, смиренно преклоняю голову и клянусь служить Братству до последнего вздоха, — произнес он на древнем языке.
— Я принимаю твою клятву, — ответил Рэт. — Скрепи ее поцелуем. Да будет залогом слов твоих — твоя честь.
Фури прикоснулся губами к черному бриллианту и поднялся с колен.
— Ну что, спектакль окончен? Я пошел?
В дверях он обернулся и посмотрел на Рэта.
— Я еще ни разу не говорил, что горжусь честью служить под вашим началом?
Король смутился.
— Н-нет. Но…
— Это для меня действительно великая честь.