— Спасибо… Буч.
Коп вытаращил глаза, и Зет понял, что впервые обратился к нему по имени.
— Что ж… На здоровье.
Когда дверь закрылась, Зет сел в кровати. Голова кружилась, но он все равно содрал датчики с груди и с указательного пальца. Сработал тревожный сигнал. Вампир с досадой отпихнул стойку. Шнуры выдернулись розеток, мониторы полетели на пол и… слава богу, заткнулись.
Морщась от боли, он вытащил катетер и задумчиво посмотрел на капельницу. Подмывало избавиться и от этой хреновины, но Зет решил остановиться. Черт знает, что там из нее капает. Может быть, что полезное.
Воин поднялся с кровати и понял, что ноги его не слушаются. Тело превратилось в мешок с песком. Опираясь на стойку капельницы, он поковылял в коридор. Когда удалось добраться до соседней палаты, откуда-то набежала толпа медсестер. Послав их к черту, Зет зашел внутрь.
Фури лежал на огромной кровати, опутанный проводами, как распределительный щит.
Услышав шум, он повернул голову.
— Зет… Зачем ты встал?
— Решил устроить персоналу учебную тревогу.
Зетист прикрыл дверь и пошатываясь подошел к кровати.
— Работают что надо. Сбежались, не успел глазом моргнуть.
— Тебе не стоило…
— Заткнись и подвинься.
Фури выпучил глаза и отполз на край кровати. Обессиленный Зет пристроился рядом. Когда ему удалось запихнуть подушку под голову, оба хором вздохнули.
Зет потер глаза.
— Знаешь, без волос ты такой страшный.
— Неужели и сам решил отрастить?
— А на кой черт? Моя карьера фотомодели обломилась.
Фури хмыкнул. Повисла тишина.
Зетист вспомнил, как близнец лежал, прикованный в сарае у лессера. Бритый наголо, с разбитым лицом. Страдания брата причинили ему настоящую боль.
Он откашлялся.
— Зря я так поступал. Ну… использовал тебя.
Фури резко повернул голову, и матрас закачался.
— Ты о чем?
— То есть… когда хотел испытать боль. Зря я заставлял меня бить.
Не дождавшись ответа, Зет посмотрел на брата и увидел, что тот прикрыл глаза руками.
— Это было жестоко, — добавил он.
— Если б ты знал, как я это ненавидел…
— Да я знал, но все равно заставлял тебя лупить меня до крови. Самое поганое, что я упивался и твоими страданиями… Этого больше не повторится.
Обнаженная грудь Фури поднялась и опустилась.
— Пусть лучше уж я, чем кто-то другой. Так что, если снова приспичит, дай знать. Я тебя обслужу.
— Фури… Побойся Бога.
— А что прикажешь делать, если это был единственный способ? Только так ты позволял к себе прикоснуться, и только так я мог позаботиться о тебе.
Зет в свою очередь закрыл лицо рукой. Глаза щипало.
— Слушай, брат, завязывай с этим делом. Хватит меня спасать. Лучше подумай о себе.