Разве впервые мужчина целовал ей руку?
Тогда почему же такое волнение охватило ее от этого поцелуя? И от того, как он произнес ее имя?
В ответ она попыталась сказать что-то вроде «Не стоит благодарности, милорд». Шеффилд улыбнулся.
— Меня зовут Стоун. Немного странное имя, но я был бы признателен вам, Джесси, если бы вы называли меня именно так.
Она как эхо повторила:
— Стоун…
Он снова поцеловал ее руку. И вновь волна неведомых до сих пор чувств нахлынула на нее.
Раздался мелодичный звон каминных часов. Герцог выпрямился.
— Если мы сейчас не появимся в столовой, Анатоль придет за нами.
Они в молчании сели за стол. Тишину нарушал только звон посуды. Дженис прислушалась.
— Я… я не слышу завывания ветра, — сказала она несколько растерянно.
Шеффилд опустил глаза.
— Вы правы. Вьюга прекратилась.
Ничего необычного не было в этих словах, но в душу Дженис закралась тревога. Теперь она будет вынуждена покинуть Шеффилд Холл. И нет никакого предлога, чтобы остаться. Ведь до сих пор она, рискуя своей репутацией, пребывала здесь из-за плохой погоды, и если бы что-то и стало известно в свете о ее приключении, у нее все-таки было оправдание. А теперь ей обязательно придется уехать. И это после того, как они так сблизились! Дженис была в смятении.
Обед прошел за малозначащими разговорами. Беседуя с герцогом, Дженис старалась рассмотреть каждую черточку его лица. Ей нравилось, как он поднимает брови, улыбается, склоняет голову. Она перевела взгляд на его выразительные красивые руки и вспомнила их нежное прикосновение… Пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы прекратить фантазировать. Не стоит увлекаться мечтами. Жестокая реальность часто просто убивает их. Дженис знала об этом. Кроме того, она убедилась на собственном опыте, что первое впечатление о человеке бывает обманчиво, а интересная внешность и приятные манеры подчас сбивают с толку.
Но Стоун, что он думает о ней? Ведь он даже не знает, кто она в действительности. Дженис никогда не касалась подробностей своего прошлого в разговоре с ним и не называла имени дяди.
Промучившись в сомнениях весь остаток дня, вечером за ужином Дженис уже была готова открыться Шеффилду, заранее заготовленная фраза готова была сорваться с ее губ, но заговорила она почему-то о другом.
Не замечая ее терзаний, герцог после ужина попросил Дженис поиграть еще. Они прошли в гостиную. Комната была ярко освещена множеством свечей.
— Разве Анатоль знал, что мы придем сюда? — спросила Дженис.
— Он знает все, что происходит в доме, — ответил Шеффилд. — Кстати, я должен вас поблагодарить. Вы помогли примирению Анатоля с миссис Лоусон.