Я так удивилась, когда Бабушка сказала: «…и ему кажется, что он свою дочку на руках держит!», что даже сразу сказать ничего не могу. Потом говорю:
— Бабушка, разве его дочка может быть похожа на Анночку?
— Да не в этом дело, деточка, — расстраивается Бабушка, — просто его младшая дочка тоже маленькая, тоже голубоглазая, светловолосая, милая!
Тут я вспоминаю, как он сказал: «…чистый ангел!» Что же, у него дочка тоже ангел?!
И вдруг Бабушка спрашивает:
— Деточка, а почему ты раненых называешь «забинтованные военные»?
Тут я опять удивляюсь и говорю:
— Потому что они не ранены, а просто забинтованы!
Бабушка руки разводит и спрашивает:
— А зачем их тогда забинтовали, если они не ранены?
— Ну, мало ли почему, — говорю, — мне Мама тоже коленку бинтует, когда я сильно упаду, и руку бинтует, и голову раз бинтовала. Их йодом помазали, забинтовали — они сидят в сквере такие весёлые и совсем не «раненые»!
— А кто же тогда «раненые»? — спрашивает Бабушка.
Ой! Как мне не хочется об этом говорить! Но придётся.
— «Раненые», Бабушка, — говорю, — это у кого пустой рукав, и он его запихивает под ремень, и у кого только одна нога!
— Вот как ты думаешь. — Бабушка головой качает, руки к лицу прижимает и молчит.
Я тоже молчу — так не хочется обо всём этом вспоминать, думать и совсем-совсем не хочется об этом говорить.
— Нет, Деточка, ты ошибаешься, — говорит Бабушка очень серьёзно. — Все, кто сидят в сквере, как ты говоришь «забинтованные военные», все, кто лежат в госпитале, потому что ещё ходить не могут, и те, у кого нет руки или ноги, — это всё раненые и все они защитники отечества и герои!
Бабушка объясняет мне, что такое ГЕРОИ и ОТЕЧЕСТВО, я почти всё поняла и спрашиваю:
— Значит, они защищают наш дом в Москве и Уралмаш тоже?
— Да! — говорит Бабушка. — Они всю нашу страну защищают! А те, у кого нет руки или ноги, — они вдвойне герои, и мы должны ими гордиться и… жалеть их!
Я пошла в комнату, встала у окна и стала думать. Если ты кого-нибудь жалеешь, то ты его не боишься, потому что ты его любишь. И теперь я всех их буду жалеть! Как «гордиться ими», я не знаю. Бабушка будет. А я буду их жалеть!