— По сути, житейские дела надо обдумывать и решать неукоснительно строго, как научные вопросы, — сказал он в другой раз. — Когда человек обдумывает бытовые ситуации с теорфизической точки зрения, он вдвое реже ошибается.
И еще одно высказывание:
— В большинстве случаев то, что называют сложностью человеческих отношений, надумано. Надо научиться различать понятия «сложно» и «трудно». Сразу станет легче, это уж точно.
Дау восторженно встретил появление молодых поэтов — Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, ему были по душе их громкий успех и смелость.
— Только бы не потускнели, — говорил он.
Какой ажиотаж вызвал приезд в институт Евгения Евтушенко!
— У него есть очень хорошие стихи, читает он их бесподобно, ну а гражданское мужество Евтушенко вызывает глубочайшее уважение, — сказал Дау после выступления поэта. И добавил: — Мы все должны снять шляпы перед этим поэтом!
Дау потирал руки от удовольствия и повторял, что России всегда везло на поэтов, что у нас они никогда не переведутся.
Когда Дау и Кора отдыхали в Коктебеле, вокруг него постоянно собирались небольшие группы пишущей братии. Там, откуда то и дело раздавались взрывы хохота, обычно и находился Дау. Его любовь к общению, к стремительным репликам пришлась всем по душе. Он был мил и приветлив, и только иногда, если кто-то очень уж умничал и употреблял в разговоре ученые слова, слегка царапался.
Хотелось бы упомянуть о том, что интерес Дау к литературе не ограничивался поэзией. Однажды он наткнулся на строчку Оскара Уайльда: «В России все возможно, кроме реформ».
— Нет, но откуда он это узнал? Ведь как в воду глядел! — хохотал Дау.
Читал он из английских классиков чаще всего именно Уайльда, что только подтверждает его любовь к поэзии: проза Уайльда мелодична, ее так и хочется читать вслух.
Высокий ум, гордое сердце, простота, благородство и искренность человека, убежденного в своей правоте, — таковы выступления Ландау. Они всегда привлекали много слушателей. И они всегда были интересны.
Сохранилась магнитофонная запись выступления Ландау для кинохроники. Она относится к концу пятидесятых годов и начиналась так:
«Когда я восемнадцатилетним студентом начал всерьез заниматься наукой, СССР еще только расправлял свои могучие крылья. В настоящее же время Советский Союз является одной из великих научных держав, и Москва превратилась в один из величайших научных центров мира.
Очень изменилась за это время и физика. Человеку, далекому от физики, трудно представить себе, насколько глубоко физика зашла в своем понимании законов природы и какая фантастическая картина при этом открылась».