— А как себя чувствует патриарх Тихон?
Павел не ответил и прошел в зал. Войдя, он быстро пробежал взглядом по лицам учеников. Того, чего страстно желал Павел, не было. Большинство относилось к происходящему, как к забавному зрелищу, — и только, все радовались, что занятия отменены. Взгляд Павла остановился на Наташе Соколовой, первой красавице школы. Черные глаза Наташи блестели весельем и возбуждением…
— Как ей не противно всё это! — с горечью подумал Павел и сел в самый дальний угол.
На трибуну взошла девушка в красной косынке — Лиза Линде, секретарь комсомольской ячейки.
— Товарищи, — заговорила Линде развязно и уверенно, — комсомольская ячейка и актив решили поставить инсценировку суда над старой, отжившей школой. Я буду прокурором, Свержевский — защитником, подсудимой будет Валя Ильина, председателем суда — тов. Блюхер, членами — комсомольская ячейка и старосты двух старших классов.
— Неужели Анохин согласится участвовать в этой гнусной комедии? — подумал Павел.
— Участники суда, прошу занимать места! — кончила Линде вступительное слово.
Тов. Блюхер первый взошел на трибуну, остальные гуськом следовали за ним. Анохина среди вошедших не было…
Молодец, наверно, куда-нибудь спрятался, — решил Павел.
— А где староста Анохин? — осмотрелся кругом тов. Блюхер, — почему нет Анохина?
Дежуривший у дверей Иванов на минуту исчез и затем появился вместе с Анохиным.
— Где ты пропадаешь? — недовольным тоном спросила Линде.
— Я следил, чтоб кто-нибудь не застрял в классе, — промямлил Анохин краснея.
Когда все разместились, Линде опять встала и начала обвинительную речь. Несмотря на уверенный тон, речь была длинна и мало убедительна. Выходило так, что старая школа воспитывала аполитичных, глупых, пустых людей, интересующихся только нарядами и вечеринками. Подсудимая Валя Ильина, действительно, была девочкой такого типа, хотя сама этого явно не понимала. Она сидела на скамье подсудимых румяная, хорошенькая, глупая и смущенная тем, что не знала, как следует себя держать в таком странном положении.
— Кроме того, товарищ Ильина не предпринимает ничего для разъяснения своим родителям вреда религиозных предрассудков, хотя комната ее матери заставлена иконами! — кончила Линде обвинительную речь.
Зал слабо зааплодировал. Место Линде занял немного стесняющийся, но довольный, что фигурирует на сцене, Свержевский. Свержевский был одноклассником Павла, до появления товарища Блюхера ничем не отличавшимся в антисоветских настроениях от остального класса. Теперь он подделывался под новый тон, стараясь сохранить некоторую внешнюю самостоятельность. Сбиваясь и запинаясь, Свержевский начал защищать олицетворявшую старую школу Ильину.