— Да, это я, — подтвердил Игнат.
— Ты зачем по полкам ходишь и людей разговорами смущаешь? Или ты подсыл царский, чтоб казаков на верность проверить?
— Нет, я не подсыл. Прямиком с Дона к вам. Сейчас, пока мы с тобой разговоры ведем, может статься, в твою станицу солдаты царевы входят, беглых ищут, а у тебя зять как раз из таких. Осиротеют твои внуки, когда батьку ихнего на цепи в Воронеж потянут.
Атаман весело усмехнулся:
— Сховают зятька дорогого до поры, и никто не отыщет.
— Не в этот раз, Максим. Царь князя Долгорукого послал, и когда мы сюда ехали, то в Воронеже солдат из его команды видели. И ты хочешь — верь, а хочешь — нет, но только этот отряд уже к Дону подходит.
— Кто из Долгоруких? — спросил Кумшацкий.
— Юрий Владимирович, полковник.
— Да, — задумчиво протянул атаман. — Тот шутить не будет, знаю его, будет зверствовать в полной мере. От кого вы прибыли и чего хотите?
— Нас послал бахмутский атаман Кондратий Булавин. Он собрал атаманов на круг, и там порешили, что надо дать отпор царю. Кондрат станет новым войсковым атаманом, это точно. Все казачьи полки верхами, с тороками на заводных лошадях, по пути сжигая все военные магазины и грабя обозы, должны вернуться на Дон. В серьезный бой не вступать. От Булавина к тебе письмо имеется.
Некрасов протянул походному атаману лист бумаги. Кумшацкий откинул полог палатки и, при свете горевшей внутри свечи, принялся читать послание, временами шевеля губами и про себя проговаривая слова. Наконец, он закончил и спросил:
— Полковники читали?
— Да, все, кроме тех, кто на финляндской границе службу несет. К ним уже гонцы отправлены.
— Почему сразу ко мне не пришли?
Игнат усмехнулся и хмыкнул:
— Хм. А то я не понимаю, что ты бы нас сразу в колодки забил. Теперь-то казаки все знают, так что волнений все одно не избежать. И хоть как оно повернись, а половина полков все равно домой уйдет.
— А если я откажусь в вашем бунте участие принять?
— Неволить тебя не станем, — ответил Игнат. — Уведем казаков, сколько сможем, а когда Булавин с сечевиками на Дон придет, то помни, что у тебя там дом и семья, а здесь только ложь и враги. Выбирай, с кем ты будешь в одном строю стоять?
— Ладно, — сдался походный атаман. — Поутру соберем полковников и решим, как быть.
— Клянись! — потребовал Некрасов.
Кумшацкий вынул нательный крест и, поцеловав его, произнес:
— Клянусь быть заодно с атаманом Булавиным и стоять за вольный Тихий Дон до конца!
Чуть свет в палатке Кумшацкого собрались командиры всех казачьих полков и решили сегодня же в ночь, вернув все разъезды, уходить из расположения армии генерала Боура на Дон, для начала двинувшись на Старую Руссу. Дальнейший их путь лежал на Тверь, а затем, обходя Москву, взять которую наличными силами возможности не было, идти на Тулу, где разграбить и пожечь оружейные заводы. Потом Козлов, Липецкие заводы, Воронеж, а после него уже домой.