Он поднял взгляд, заметил наше присутствие, и ковер из его рук упал на землю. Максимов понял, что обречен и, снизу вверх, посмотрев на отца, попросил:
— Семью пощади, Кондрат, Господом Богом Иисусом Христом тебя заклинаю, не бери греха на душу.
— Собирайся на круг, Лукьян. Будешь перед казаками ответ держать, — сказал Булавин, повернул коня и, уже покидая двор, добавил: — Семью не тронем, мы не царевы псы.
Соборная площадь была рядом. Весь городок находился под контролем наших воинов и Черкасск загудел. Прошло полчаса. На площади места свободного не было, хотя собрались сюда далеко не рядовые казаки, а самая что ни есть верхушка донского общества. Кругом, куда ни посмотри: шелк, бархат, парча, нарядные сукна и сафьян, сабли чеканены серебром и золотом, а на шапках галуны.
Войсковой атаман Максимов вышел на середину площади и поприветствовал собравшихся. Но ответом ему было только тревожное и недоброжелательное молчание. Именно в этот момент Лукьян окончательно убедился в том, что участь его предрешена и единственное на что стоит надеяться, это на крепость данного Кондратом слова относительно его семьи. Максимов бросил на землю шапку и бережно положил поверх нее серебряный пернач с цветными камнями — клейнод, пожалованный царем Петром. Еще раз, посмотрев на казаков, собравшихся вокруг, он опустил голову и отошел к войсковой избе, где был принят под руки двумя казаками-крепышами из отряда полковника Лоскута.
После этого на круг вышел отец, посмотрел на пернач, брезгливо откинул его ногой в сторону и сказал:
— Не надо нам такого клейнода, пожалованного за предательство стрельцов убиенных. Правильно я говорю, браты?
— Правильно! — поддержали его казаки.
— Против царя идем, так негоже с его подарками атаманство на Дону принимать!
Перекрывая человеческий гомон, раздался голос атамана Максима Маноцкого:
— У нас свои символы власти имеются.
— Тогда покажи их, — подбодрили его.
Под одобрительные крики всего круга, Маноцкий вышел в середину и вручил Булавину подарок от всей Запорожской Сечи — богато украшенную булаву вроде гетманской. Костя Гордеенко и богатые сечевики скинулись всем обществом и заранее сделали заказ батуринским златокузнецам, а поскольку подарок требовалось сделать быстро, то за образец был взят символ власти украинского гетмана.
Отец булаву принял, поднял ее над головой и, после одобрительных выкриков, начал свою речь:
— Казаки! Все вы знаете, ради чего мы поднялись на борьбу!?
— Да-а-а! — разнеслось над соборной площадью.
— И если вы здесь, то вы готовы биться за свободу!?