— Вот теперь понял! — усмехнулся я. — Я этот предупреждаю себя того, ничего никуда не падает, соответственно я никуда не отправляюсь, и оказываюсь там, откуда я отправился сюда, но теперь я никуда не отправляюсь!
Сказав все это я и сам ужаснулся. Как, как такой бред вообще мог прийти ко мне в голову? Так сложно, и, одновременно, так просто! Одним словом — гениально!
— Именно так! — облегченно вздохнул Семенов. — Во всяком случае, физика процесса должна быть такой.
— Должна или есть? — насторожился я.
— Есть, — поспешил заверить ученый. — Скорее всего, ты не будешь помнить ничего из того, что произошло с тобой…
— Здрасти, Женя, приехали! — протянул я. — Это еще почему?
— Да потому, что с этого момента, — он ткнул пальцем в стол. — События в той линии и этой отличаются. То, что произошло с тобой здесь, совсем необязательно произойдет с тобой в новой реальности. Теперь тебе надо предупредить себя… ну, я не знаю, дождаться родителей и попробовать через них… можно попытаться отправить письмо… и, если все сделано верно, то ты окажешься в другой линии, в которой нет того погрома, в которой ты не отправляешься в прошлое, и в которой нет этого разговора!
Разминая в руках сигарету, я откинулся на спинку дивана. Через родителей… да отправил я им письмо, только, похоже, не сильно и помогло. Или физик ошибался, или маменька с папенькой сочтут это глупой шуткой. В Евгении я был уверен почти на сто процентов. Во втором варианте… скажем, fifty-fifty.
Но оставался еще и третий вариант, наиболее возможный — я, по своему обыкновению, никого не послушал, и поступил по-своему. По старой русской традиции пошел тем самым другим путем. Вообще, такого человека, к чьим словам я бы прислушался… не этот я, который сейчас, умудренный годами и опытом, а тот оболтус, которым я был даже лет пять-десять назад… такого человека, пожалуй, и вовсе…
Нет! Есть такой человек! Самый дорогой мне человек, чьи слезы не стоят и всего золота мира — моя первая жена, Наталка. Только она умела убедить меня, направить в нужную сторону, подтолкнуть, когда надо — даже подопнуть… какого черта? Я, такой, какой я есть — только благодаря ей! И так бездарно, по собственной глупости я ее потерял. Мы с ней так мечтали уснуть и проснуться задолго до того момента, когда наши отношения спасти было уже невозможно! Даже была точная дата… Стоять! Девятнадцатое апреля — тот день, который назвал Семенов! Он-то откуда мог знать? Конечно, не восемьдесят восьмого года, но… а промахнулся ли Акелла?
Теперь я был уверен, что нет. Каким-то образом… да почему каким-то? Я точно знал каким — благодаря своей машине времени! Он знал, что произошло, происходит и произойдет. Кто знает, из какого далекого будущего Саня слил себе информацию, как далеко он заглянул? Печально, что если отец гения прав, и я не буду ничего помнить, мне не удастся проверить. Да и Бог с ним! Сейчас, отсюда, я могу не просто вернуть Наталку, а сделать так, что не потеряю ее никогда! И, кто знает, возможно, не помнить ничего — это наилучший выход?