Зиглинд удалилась по Максимилианштрассе, и ее волосы превратились в золотую точку. Маркус мягко прижал руку к спине Бренды и потянул ее в противоположную сторону. Стоял последний понедельник июня, и на улице была тьма народу.
— Я думал, ты не придешь.
— Почему? — спросила Бренда.
Он пожал плечами.
— Не знаю. Наверное, вчера все произошло слишком быстро. Слушай, ты правда не обиделась, что я сказал Зиглинд, что ты торгуешь картинами? Что-то ей надо было сказать. Но Зиглинд не любопытна.
— Хорошо. Куда мы идем?
Маркус остановился и взглянул на часы. Он придал всей сцене вид нерешительной импровизации, хотя на самом деле все было продумано еще с вечера.
— Как насчет что-нибудь выпить перед ужином?
Место, куда он повел ее, называлось «Мелочи». Оно располагалось в переулке, недалеко от галереи, но картины и эскизы, да и люди, прогуливающиеся по проспекту, сюда не заходили, так что, если повезет, они смогут уединиться. «Мелочи» продавали все маленькое: выпивку подавали в мензурках, как в гостиничных номерах, а кубики льда — не больше игральных костей для покера. Тут было самообслуживание, за стойкой бара (она была взрослому человеку по пояс) виднелись кофеварка «эспрессо», похожая на серебристую коробку от обуви с тремя рычагами, узкие, как настенные фризы, полки, грифельные дощечки, рекомендующие дежурные блюда почерком не для близоруких, и свисающие с потолка малюсенькие лампочки, которые с наступлением вечера придавали этому месту вид кукольного театра. Музыкальный фон — острое и дрожащее скрипичное соло. Потом Гулливер попадал в страну великанов, и все неожиданно росло: стоящие за стойкой бармены были нормального роста, а цены в меню — выше средних. Маркус знал, что «Мелочи» ему совсем не по карману, но не хотел жалеть денег на Бренду: ему хотелось поразить ее, показать, что он привык к самому лучшему.
Они нашли дальний угол со столиком и парой табуреток. Хотя Маркус собирался начать с пива, когда Бренда выбрала виски, он предпочел последовать ее примеру. Ему вручили две симпатичные крохотульки «Гленфиддиха» и два бокала такого чистого и мелкого льда, что он казался светом. Пока он шел к столу с напитками, ему хватило времени, чтобы оценивающе осмотреть девушку. Мнение было таким же, как накануне вечером. Довольно худощава, но, безусловно, привлекательна; густые светлые волосы стянуты хвостом, спускавшимся по спине, как разбухшая кисть. Из одежды — кофточка и темно-синяя мини-юбка (накануне она была в блузке и джинсовых шортах). Одежда — помятая и немного вылинявшая, но именно поэтому она казалась Маркусу более привлекательной. Туфли на шпильках — он никогда не считал эту моду удачной. Он заметил, что у нее нет сумочки. И колготок. Ему захотелось думать, что на ней только то, что открывалось взору.