Мать кашляет мучительно и покорно говорит:
— Видно, помирать пора.
Володино сердце мучительно ноет.
«Как же другие живут?» — спрашивает он себя и представляет себе людей богатых, и бедных, и счастливых, и обездоленных… Старухи, хилые, бесприютные, надорвавшиеся в непосильной работе. Но жалость к одной из этих старух, близкой, милой, перевешивает в его сердце слабую, надуманную для утешения жалость к миллионам еще более несчастных существ.
II
В воскресенье у обедни Мария Николаевна встретила Неонилу Петровну с Володей и зазвала их к себе обедать.
— Вот, снимались у приезжего фотографа, — рассказывала дома Марья Николаевна, — Шанька, подари, что ль, Володеньке свой портрет.
Шаня побежала к себе; за нею пошел и Володя.
— Слушай, Шаня, — угрюмо заговорил он, когда они остались одни в ее комнате, — ты думаешь, Хмаров на тебе когда-нибудь женится?
Шаня покраснела и от раскрытого еще комода, где она искала свои карточки, повернулась к Володе.
— С чего ты это? — спросила она. — Да я и не думаю. Что я за невеста? Я еще в куклы играю.
И она весело засмеялась и опять принялась шарить в комоде, торопясь и не находя.
— Ну, положим, думать-то ты думаешь! — сказал Гарволин. — А только напрасно: маменька ему не позволит.
— Да тебе-то что за печаль? — рассердилась Шаня. — Выискался какой!
— Тебя жалко: обманет он тебя.
— Он — честный! — запальчиво крикнула Шаня.
Она нашла свои карточки и держала их, не вынимая из конверта, гневно сверкая на Володю черными глазами.
— Ну, честный насчет другого чего, может быть, — угрюмо сказал Володя, — а на эти дела все они… Скажет: маменька не велит.
— Неправда! Ты — злой, злючка, ты со злости так говоришь, а сам знаешь, что неправда. Он — честный, он никогда не обманет, он милый, хороший!
Шаня притопывала ногами и щеки ее пышно рдели. Володя вздохнул.
— Ну, давай тебе Бог. Только все ж держи ухо востро.
— И слушать не хочу, и молчи, пожалуйста. И никогда вперед не смей так говорить. На вот лучше карточку, хоть и не стоишь ты за такие слова. Самую хорошую тебе выбрала.
— Эх, Шанечка!
Шаня призадумалась на минутку и вдруг весело и лукаво улыбнулась.
— Слушай-ка ты лучше, что я тебе скажу, — сказала она Володе. — Скажи мне, синий или красный? Ну, живей.
— Ну, что такое? — с удивлением спросил Гарволин.
— Скорей, скорей! — торопила Шаня. — Я задумала кое-что. Ну говори же, синий или красный.
— Красный! — угрюмо сказал Володя. — Чепуха какая-нибудь.
Шаня звонко и радостно засмеялась.
— Не обманет, не обманет! — закричала она, прыгая и хлопая в ладоши. — Знаешь, что я сейчас загадала?