— Славная погода! — крикнул Женя, вбегая в калитку. — Шанечка, не шали, — ручки прищемишь.
Он схватил ее за талию и стащил с калитки. Шаня смеялась, и глаза ее блестели: Женя редко бывал такой веселый и живой, такой радостный.
— А у нас радость, Шанечка, — оживленно начал он и вдруг смутился.
— Какая радость? — беззаботно спросила Шаня.
— То есть мои радуются, а для меня, Шанечка, большая печаль. Вот видишь, отец получил место в Крутогорске, и мы переезжаем скоро.
Шаня побледнела, и в расширившихся глазах ее блеснули слезы.
— Как же так! — пролепетала она, бессильно опускаясь на скамейку, запорошенную оледенелым снегом.
Женя смущенно стоял перед нею.
— Что ж делать, Шанечка… Мы еще поживем здесь немного.
— До лета? — оживилась было Шаня.
— Нет, Шанечка, — на будущей неделе едем. У нас все уж готово. Давно ждали.
— А как же твоя гимназия?
Женя весело засмеялся.
— Ну, в Крутогорске не одна гимназия.
— Ах, Женечка, я так и знала, что что-нибудь будет. Я нынче новый месяц с левой руки увидела. Вот так и вышло.
Женя видел, что Шане хочется плакать. Ему было жаль ее. Он сел рядом с ней, обнял ее и принялся утешать.
— Я тебе, Шанечка, писать буду, а ты мне. Потом я за тобой приеду и женюсь на тебе.
— Еще пойду ли я за тебя! — сердито ответила Шаня, отворачиваясь.
— А чего же ты плачешь, Шанечка?
— Кто плачет? Вовсе нет. Сор в глазах…
— А на щечках что?
— Ну, ладно, нечего смеяться. Так приедешь за мной?
— Приеду, Шанечка, приеду.
— Смотри, я буду ждать, все буду ждать, долго ждать, много лет, — говорит Шаня и плачет.
— Ну, ну, Шанечка, — и так всему свету известно, что у вас, женщин, глаза на мокром месте.
— Ничего, Женечка, было бы сердце на месте.
Жене становится грустно. Он нетерпеливо посматривает на плачущую Шаню и постукивает каблуками по снегу. Шане кажется, что Женя рассердился, и она старается перестать плакать. Кое-как это ей удается.
— Вот-то вы заживете теперь, — говорит она, завистливо вздыхая.
— Да, — говорит Женя, оживляясь, — отца скоро произведут в генералы и дадут ему ленту и звезду. У него уж есть Владимир на шее. Это очень большой орден. Кто его получит, тот делается дворянином.
— Ишь ты! — наивно восклицает Шаня.
— Но он и без того дворянин, — потомственный. И я дворянин. Мы — столбовые. Меня никто не имеет права бить.
— Ну, а если кто поколотит?
— Я того могу убить на месте, и мне за это ничего не будет.
— Врешь, поди?
— Я — дворянин, а дворяне не лгут, — обиженно говорит Женя. — У нас там будут свои лошади, мы будем давать балы. Это будет очень весело… Но потом я за тобой приеду, ты не беспокойся…