— Влюбишься в красавицу какую-нибудь.
— Ты, Шанька, самая первая красавица на свете, — восторженно восклицает Женя. — Вот погоди, как мы с тобой заживем. Я сделаю себе блестящую карьеру: у меня есть очень влиятельные родственники.
— Ты будешь, как твой отец.
— Что отец. Конечно, папа мог бы сделать себе карьеру, — но он был в молодости шестидесятником: у него были, знаешь, эти ложные взгляды, — тогда это было в моде. Ну, он и запустил некоторые связи. И представь себе, чуть даже бунтовщиком не сделался. А, каково! Это мой папаша-то, солидный человек, джентльмен, «не нынче завтра генерал», — и вдруг был почти бунтовщиком… Впрочем, такое было время.
— Вот ты бунтовать не будешь, — неопределенным тоном говорит Шаня.
— Конечно, не буду! — с презрительной самоуверенностью говорит Женя.
— По всему видно.
— Я — не дурак.
Холодные струйки враждебности пробегали между детьми.
V
— Я тебе буду писать каждую неделю, — говорил Женя, прощаясь с Шаней у калитки и растроганно глядя на заплаканное Шанино лицо.
— Только ты мне на дом не пиши, — плачевно говорила Шаня, — а то мне будет таска с выволочкой, а я тебе адрес дам моей подруги одной, — ты на нее и пиши, на Дунечку Таурову.
— Ну, а ей ничего не будет такого? — осторожно осведомился Женя.
— Кому? Дунечке-то? Нет, у нее маменька старенькая, и души в ней не чает. Ее некому тузить.
— Хорошо, Шанечка. А теперь пока до свиданья, пора мне домой.
Шаня схватила руками Женину шею и осыпала его долгими поцелуями. Ее слезы падали на Женины щеки.
— Ну, полно, Шанечка, — унимал он девочку. — Ведь мы еще будем видеться на этой неделе…
VI
Женя возвращался домой. Ему жаль было Шанечки. Но погода была такая хорошая, холодноватый воздух веял таким предвесенним задором, что ему становилось как-то против воли радостно. Печаль о предстоящей разлуке с Шанечкой перемешивалась представлением шумных улиц Крутогорска, больших домов и зеркальных стекол в магазинах.
Радостно представилась ему дорога на лошадях. Весело зазвенят колокольчики, бойко побегут лошадки. Ямщик будет протяжно покрикивать и помахивать кнутом. Кругом — поля под снегом, деревни, оснеженные леса. Веселые остановки на станциях. Так верст шестьдесят, — а там немного по железной дороге — и вот он, веселый Крутогорск.
А Шанечке грустно, — хорошая погода ее не утешает, веселое солнце дразнит ее, весенний снег ярко режет ей глаза, — и затуманивают их слезы.