Вероника поежилась, хотя было тепло. У нее есть оправдание, хотя и слабое, почему она оказалась здесь.
Девушка огляделась вокруг — возле кровати все еще работал вентилятор: видимо, Люк отдыхал во время сиесты. Рядом со шкафом стоял большой стол, на нем — включенный компьютер. Неподалеку лежал серебристый мобильный телефон Люка.
Мобильный Вероники от жары забарахлил, но сегодня она все-таки смогла дозвониться до своей сестры.
К удивлению Вероники, после некоторого нажима Карен скромно призналась в своей идиотской попытке обольстить Люка, хотя представила себя скорее невинной овечкой, чем коварной соблазнительницей мужчин. Вероника великодушно отнеслась к ее усилиям спасти свое доброе имя, хотя обе прекрасно понимали, что Карен совсем не «невинная овечка». Она стала интересоваться мужчинами гораздо раньше, чем старшая сестра, и часто дразнила Веронику за ее консервативное отношение к любви.
Как всегда, Карен настаивала на своем — она собиралась пробыть в Нассау до тех пор, пока не настанет пора выходить на работу. Дату выхода на работу Карен собиралась дополнительно согласовать с Мелани. И, разумеется, младшая сестра как могла уговаривала Веронику продолжать замещать ее.
Но и Вероника на этот раз добивалась своего: свободы сделать собственный выбор, не обусловленный обязательствами по отношению к сестре.
Если бы только она могла знать, какое решение надо принять!
В течение двух дней после того, как Люк увидел ее с альбомом Софи в руках, она не имела возможности с ним поговорить.
Вероника начинала понимать, почему в бульварной газете его назвали «неуловимым». Даже когда он физически присутствовал рядом, он мог уйти в себя, удалиться в какой-то собственный мир и в то же время оставаться непринужденным и общительным. Это буквально бесило ее. Он мог также надолго запереться в своей комнате и засесть за компьютер. Впрочем, Мелани не видела ничего странного в поведении пасынка.
— Ведь он пропадет без этого компьютера, — как-то сказала она Веронике, — он стал придатком его тела!
И только одна Вероника видела, как драматически изменился Люк за последние несколько дней.
Он был очень вежлив с ней... и она ненавидела эту вежливость!
Девушка думала, что позже он поговорит с ней — возмутится или оправдается или просто высмеет этих мерзких журналистов... Но он вел себя так, будто ничего не произошло, и Вероника оставалась в эмоциональной изоляции.
Она подняла серебряную ручку, которая лежала возле компьютера, и заметила выгравированные на ней инициалы. Должно быть, подарок, подумала она. Ручка была тяжелой и холодной, и Вероника, повинуясь дурацкому импульсу, достойному только Карен, оторвала листочек бумаги для заметок. Она написала на нем несколько пробных слов, наслаждаясь гладким и тонким росчерком пера.