— Размер соответствует норме. Последовала долгая пауза, затем ювелир констатировал:
— Плотность у меня тоже не вызывает сомнений.
Луиза вдруг потеряла терпение. Она быстро подсела к Бобу. Когда он отложил спектроскоп, она потянулась за ним, не обращая внимания на насмешливую улыбку ювелира.
— Может, мне вообще уйти из комнаты? — спросил он. — Мне казалось, ты доверила мне провести оценку этого жемчуга.
— Успокойтесь, Боб. Я люблю вас, но успокойтесь.
Она знала, чего искал Кастеллано. Не бывает красоты без изъяна. О подобной красоте можно только мечтать. Может быть, Луиза слишком долго мечтала о ней, и это значило для нее слишком много, скрашивало ее жизнь.
И тем не менее из рук Боба в ее руки одна за одной переходили жемчужины безо всякого изъяна. Но прошел еще целый час, прежде чем ювелир снял с головы черную ленту спектроскопа, откинулся в кресле и в недоумении взглянул на Грэгори и Луизу.
— Что за чертовщина? Что вы тут мне привезли? — спросил он строгим голосом. Потом повертел головой, потер подбородок мягкими пальцами: — Вы показывали их каким-нибудь другим дилерам?
— В настоящий момент нам хотелось бы знать ваше мнение, — спокойно проговорил Грэгори.
— Да, разумеется. Однако, прежде всего я хочу вам сказать, что у вас нет необходимости обращаться к другим дилерам. Луиза меня знает. Я был знаком с ее семьей еще до того, как она начала серьезно заниматься жемчугом. И научилась отличать хороший жемчуг от плохого. Я не стану вас обманывать. — Глаза его уставились на Грэгори. — Мистер Коплин, надеюсь, у вас кет сомнений в том, что я известный авторитет в жемчужном бизнесе. Моя репутация…
Луиза его перебила:
— Боб, даю вам три секунды на то, чтобы вы сказали то, что должны нам сказать. Иначе я начну рвать на себе волосы.
— Так что вы хотите услышать?
— Что это лучший жемчуг из того, который вам приходилось видеть.
Боб пожал плечами.
— Действительно, это лучший жемчуг из того, который мне приходилось видеть. — Затем он добавил, обращаясь к Грэгори: — Она немножко перевозбуждена.
— Боб, назовите Грэгори цену, — продолжала гнуть свое Луиза. — Он должен знать, сколько это стоит.
— Она была такой милой девушкой, но сейчас стала чересчур агрессивной, — пожаловался Грэгу Боб, а затем обратился непосредственном к Луизе: — Я же не утверждаю, что они ничего не стоят.
— Нет, они должны стоить кучу денег! Скажите наконец вашу цену, и покончим с этим.
— Шестьсот тысяч долларов за все, и ни цента больше, — сказал Боб после того, как они с Луизой довольно долго торговались. — И ты знаешь, что это разумная цена.