— Спасибо, не отказалась бы. До чего же холодная весна.
— Нормальная. Летом еще будем по дождику скучать.
Какое-то время мы молчали. Дворники на стеклах старательно разгоняли струи. Свет передних фар с усилием вырывал из полумрака пару десятков метров темного асфальта. По бокам дороги где-то очень-очень далеко слабо теплились огоньки темных, нечетких, будто нереальных строений.
— Скажите, мсье Бетрав, Марк и Лола — ваши родственники?
— Марк — мой крестник, а Лола… — Бетрав вздохнул. — Она, как бы сказать…
— Его девушка? Его невеста? Ну, намного моложе, так что ж такого? Всякое бывает в жизни!
— Бывать-то оно бывает, но Лола… Не годится она ему! Вцепилась как клещ… Вы не против, если я закурю?
— Я бы тоже не отказалась. Просто теперь не знаю, в какой сумке мои сигареты.
— У меня только «Галуаз». — Он потянулся к бардачку и открыл. — Будете?
— Сойдет. — Мы закурили. — Но Марк вроде бы не возражает, чтобы она помогала ему по хозяйству. Мужчины, как правило, довольно беспомощны в таких делах.
— Она и чувствует себя хозяйкой! А Марк — тюфяк. Другой давно бы дал ей от ворот поворот. Тем более что еще несовершеннолетняя. Ох, женит она его на себе, ох женит! Будь Мари жива — никогда бы такого не допустила.
— Мари — это мать Марка? Она давно умерла?
— Мари… — Бетрав сильно затянулся, приоткрыл окошко и щелчком вышвырнул окурок. — Позавчера схоронили. — Он пристально взглянул на меня и опять уставился на дорогу.
— Боже мой… Как же ему сейчас тяжело! А от чего она скончалась?
— От операции. — Бетрав опять внимательно посмотрел на меня. — А он сам вам не рассказывал?
— Нет. Он просто сказал, что Лола ухаживала за его матерью, когда та болела, а теперь приходит по хозяйству помогать… И дал понять, что все разговоры о его матери — запретная тема. Теперь я понимаю почему. Позавчера… А какая была операция?
— Пересадка сердца. Ей вообще не надо было этого делать! Сколько бы ни прожила — все ее! Все показания были против! Но Мари настояла на своем, как всегда… Теперь Марк считает себя виноватым — не смог ее отговорить. А Мари вообще когда-нибудь можно было от чего-нибудь отговорить? Все по-своему! Абсолютно все… — Он прикурил новую сигарету. — Ладно. Не важно теперь уже. Значит, запретная тема, говорите? — Внимательный, но более спокойный взгляд.
— Да, запретная. — Я улыбнулась. — Окурок я тоже могу выкинуть в окно?
— Без проблем. Хотите еще курить? Берите, не стесняйтесь.
— Да нет. Крепкие. Достаточно.
Я приоткрыла окошко. Сразу пахнуло свежестью, и в лицо полетели брызги. Я выбросила окурок и подняла стекло.