— А зачем ты трогала лестницу?!
— Я к ней даже не прикасалась!
— Ну тогда чего ты ждешь? Ставь обратно!
— Дай мне дух перевести! Я не супермен… Ты выключила телевизор?
— Нет, конечно. Когда я могла успеть? — Она опять скрылась в своей комнате.
Я вздохнула, нагнулась к лестнице, и тут во всем доме погас свет. Наверху сразу скрипнула дверь.
— Чего ты там еще наваляла? — из темноты спросила мама. — На минуту нельзя оставить одну!
— Ничего я не делала!
— Конечно! И лестницу ты не трогала, и электричество вырубилось само!
— Да оно всю жизнь у тебя вырубается, сколько я себя помню! То канализацию прорвет, то труба лопнет. А крыша течет всегда! И при этом у тебя куча любовников, и все как один на все руки мастера! А что они могут? Только лестницу в доме разобрать!..
— Все сказала?
— А что, разве неправда?
— Ты на своих-то мужиков посмотри! Один — старый пескоструйщик, другой — нервнобольной, хотя и врач. И в отличие от тебя я никогда не спала одновременно с двумя! Потому что я — порядочная женщина!
— Знаешь, я уже жалею, что к тебе приехала!
— Ну и жалей! Никто тебя не звал! Явилась, разнесла мне весь дом. Да еще учит меня, учит! Соплячка…
Дверь на верху хлопнула.
— Мам! Где у тебя телефонный справочник? Ответа не последовало.
Я кое-как доковыляла до дивана, впотьмах разыскала свою сумку, почти на ощупь пробралась к входной двери и выскочила наружу.
Меня трясло. Я прислонилась спиной к стене и постояла, переводя дыхание. Перед глазами плыли темные пятна. Моросил дождь. Я закрыла глаза и подставила ему лицо. Прикосновения холодной влаги были сейчас даже приятны.
Сколько раз вот так же, прислонившись спиной к стене и подставив лицо дождю или ветру, я стояла тут в детстве. А потом появлялась мама, обнимала меня и уводила в дом…
Я рассталась с поддержкой стены, морщась от боли, пересекла наш палисадник и побрела по абсолютно пустынной улице. И вдруг впереди из-за поворота, слепя фарами, вывернула машина! Если бы могла, я побежала бы ей навстречу, но я была способна лишь перебраться на проезжую часть и замахать руками.
Водитель, похоже, заметил, сбавил скорость, и в паре метров от меня затормозил «лендровер». Слишком знакомый «лендровер».
Дверца раскрылась.
— Это вы?! — выглядывая из нее, спросил Марк.
— Боже… вы… — У меня перехватило дыхание. — Как вы здесь оказались? Зачем? Вы…
Он выскочил из машины.
— Все хорошо, все хорошо! Успокойтесь. Обопритесь на меня. Давайте сумку. Что-то случилось с вашей мамой? — Он распахнул дверцу. — Садитесь, садитесь. Вот так. Я могу помочь?
В машине было сухо и тепло. Моя нога обрела покой. И я громко, без всякого стеснения разревелась.