— А какие именно проблемы? — поинтересовался он.
— Видимо, здесь долгое время никто толком не занимался хозяйством, поэтому сейчас трудно, приходится начинать все заново. — И Каран коротко пересказала ему свои встречи с малярами и строителями.
Он высказал ей свои сочувствия.
— А вы позволите мне самому осмотреть виллы?
Она не задумываясь согласилась.
Когда они приближались к «Хрустальной», двое младших детей Габриэллы выбежали поиграть на крыльце.
— А эту виллу уже сдали? — спросил дон Рамиро.
— Нет. — Каран была вынуждена все ему объяснить: — Ее занимает одна семья, очень бедная, их выгнали из прежнего дома.
— Разве они могут платить за такую большую виллу? — удивился он.
Она покраснела:
— В настоящий момент они живут бесплатно. Они вправду очень бедные. Они не могут платить за квартиру.
— Я хочу поговорить с этой женщиной, — сказал он очень серьезным тоном.
Завидев их, двое детишек юркнули в дом, как маленькие ящерки, на возбужденные крики и визг из кухни вышла Габриэлла.
При виде высокого мужчины, сопровождающего Каран, она чуть не задохнулась от волнения.
— Это Габриэлла, — тихонько сказала ему Каран. — Только я не знаю фамилии.
— Габриэлла Рибера, — подсказала женщина, хотя ее никто не спрашивал. Она начала что-то бессвязно лопотать по-испански, умоляя дона Рамиро не выгонять ее и детей на улицу.
— Мой муж хороший человек, Фелиппе много работает, делает, что в его силах, но не может заработать на всех денег. — Она прижала руки к лицу и начала душераздирающе всхлипывать. Дети приникли к ней и тоже заплакали.
Дон Рамиро выслушал все это молча. Каран ласково сказала:
— Габриэлла, мы пришли не для того, чтобы выгнать вас. Дон Рамиро друг.
Женщина подняла к ним заплаканное лицо:
— Значит, вы нам поможете? Мы сами не хотим здесь оставаться, но если бы у нас были деньги хотя бы на небольшую квартирку, о, мы были бы так счастливы!
Она тронула дона Рамиро за рукав, но он брезгливо отстранился.
— Ничего не могу обещать, — наконец заговорил он. — Вы должны найти себе другое жилье. — Он отвернулся от нее и пошел прочь. Каран немного задержалась, чтобы торопливо шепнуть Габриэлле:
— Не бойся, Габриэлла, мы тебе что-нибудь подыщем.
Потом она догнала дона Рамиро.
— Не давайте волю чувствам, особенно жалости, — предостерег он Каран. — У нас в стране, как и в любой другой, есть такие беззаботные люди, которые не умеют устроиться в жизни. И они всегда ждут, чтобы кто-нибудь пришел им на помощь.
Каран вздохнула. Она чувствовала, как он раздосадован, видимо, тем, что ему пришлось стать свидетелем неприятной сцены. Когда они подошли к «Изумрудной», дон Рамиро потрогал рукой штукатурку, и она отвалилась.