Моника занервничала. Вполне возможно, она просто ревновала. Ревновала, пока не напомнила себе, что Зак не только развелся с этой королевой красоты, но и сама королева сейчас уже на двадцать лет старше.
Она услышала, как открылась и закрылась дверь офиса, и быстро положила альбом на место. Ее ждут служебные обязанности, и их нужно выполнять.
— Это ты, Дик? — спросила Моника, услышав тяжелую поступь, и с улыбкой повернулась.
Слова застряли у нее в горле.
— Привет, Моника, — сказал Ричард Синклер, направляясь к ней и по пути оглядывая все вокруг. — Не ахти какой офис для такого прибыльного бизнеса. — Он остановился у рабочего стола Моники и быстро просмотрел письма, которые она только что распечатала. — Вижу, что курсы секретарей, которые ты окончила благодаря мне, приносят свои плоды.
— Единственное, через что я прошла благодаря тебе, — это ад, — холодно процедила Моника.
Страха она уже не испытывала. Только ледяное спокойствие, подкрепленное железной решимостью.
— Ой-ой, какой же ты стала склочницей! — с гаденькой улыбочкой на лице произнес он, растягивая слова.
Он подошел к Монике так близко, что она могла чувствовать запах его лосьона после бритья. Это был тот самый дорогой лосьон, каким он пользовался всегда. Она зажала нос.
И окаменела, когда он схватил ее за подбородок.
— Может быть, прошло слишком много времени с тех пор, как я учил тебя уважению! — рявкнул он.
И в следующий момент произошло нечто такое, к чему Моника не успела подготовиться: он наотмашь ударил ее по лицу.
Голова Моники откинулась назад, у нее вырвался непроизвольный стон. Но она тотчас же плотно сжала губы, помня о том, как много удовольствия получит этот человек, если услышит ее плач.
Она устояла на ногах и, прежде чем он успел ее остановить, рванулась к телефону. Буква «Н»! Достаточно нажать эту кнопку, чтобы объявить тревогу.
Однако Синклер догнал ее, схватил за волосы и оттащил от телефона.
— Где ребенок? — прорычал он.
— Так я тебе и сказала! — злобно бросила Моника и, изловчившись, ударила его коленом в пах.
Сложившись пополам, он не выпустил ее, и они с грохотом упали на пол. Из глаз Моники посыпались искры, она почувствовала вкус крови во рту.
Ричард снова схватил ее за волосы. Что-то липкое и горячее застилало ей глаза.
— Где ребенок?! — проревел Синклер, поднялся и поволок ее за собой — по-прежнему за волосы. Моника впилась в его руку ногтями со всей силой, на какую была способна, и, выругавшись, он отпустил ее.
Тут открылась дверь, и кто-то вошел.
— Мамочка!.. Папа!.. Не-ет!
— Ники! Ники, беги! — завопила она, чуть не теряя сознание от страха.