— Знаешь, в Австралии вот уже много лет я живу в гостиничном номере. И ты не представляешь, как порой мне хочется тихого семейного уюта.
— А разве этого нет в доме твоих родственников?
— Ты всегда была такой занудой?
— Нет. Иногда я бываю белой и пушистой.
Молли ждала, затаив дыхание, и наконец-то его губы растянулись в простой, без горечи, улыбке, а во взгляде исчезла напряженность.
— Ты так похожа на Джорджию. Такая же настойчивая, любопытная и способная, если надо, горы свернуть...
Она усмехнулась и встала. Сам того не понимая, он затронул ее больное место.
— О, только не я. Я бросила эти попытки много лет назад, когда позволила врачам отключить моего мужа от аппарата искусственного дыхания.
С этими словами Молли быстро сошла с террасы. Но прежде он заметил, как слезы наполнили ее бездонные глаза.
Черт. Он опять опростоволосился.
Дэвид едва удержался, чтобы не броситься за ней. Он медленно встал и выглянул в сад. Чарли тут же подбежал и поднял на него взгляд, полный надежды.
— Не хочешь поиграть со мной в футбол? — предложил мальчик, и простой невинный вопрос заставил сердце Дэвида замереть.
— Извини, приятель, — пробормотал он с грустной усмешкой. — Из меня никудышный игрок. Кроме того, я как раз собирался помочь твоей маме на кухне.
И, отвернувшись, чтобы не видеть разочарования в детских глазах, Дэвид поплелся на кухню. Молли возилась с грязной посудой.
— Ты мог бы поиграть с ним, — упрекнула она с болью в голосе. — Или по крайней мере пообещать поиграть в другой раз, вместо того чтобы просто отвернуться и уйти.
Дэвид тяжело вздохнул и встретился с ней взглядом.
— Я не могу играть в футбол.
— Разве? Никто не ждет от тебя, что ты будешь играть как Дэвид Бэкхем! Ты мог бы пару минут погонять с ним мячик. Или столь важной персоне не пристало заниматься такой ерундой?
— Дело не в этом, — возразил он, стараясь держать себя в руках. — Я больше не могу играть в футбол. Вместо левой ступни у меня искусственный протез.
Тарелка выскользнула у нее из рук. Молли резко повернулась и уставилась на него. Краска прилила к ее щекам, а в глазах застыл неподдельный шок.
— О, Дэвид... я не... Твой отец ничего не говорил...
— Они не знают.
Она машинально поднесла мыльные руки ко рту.
— Не знают? О, Дэвид, почему?
Он пожал плечами.
— С отцом случился инфаркт всего лишь за пару дней до моего несчастного случая. Мне казалось, что это не слишком подходящее время для того, чтобы сообщать ему такие новости.
— Так ты... обманывал их все это время?
— Ну, это была не совсем ложь. Я сказал, что сломал ногу. У меня действительно был серьезный перелом. Только в прошлом году я принял решение об ампутации. Именно поэтому почти ничего не знаю о Лиз. Я лежал в больнице и готовился к операции, когда они объявили о помолвке.