— Напротив, ты кажешься мне очень умной.
— Я не о том. Имелась в виду моя жизнь — такая скучная и обыденная по сравнению с твоей.
Было в ней что-то необычное, то, от чего его охватывали смутные чувства, захлестывал вихрь полузабытых ощущений…
— А откуда ты знаешь, как я живу?
— Ну, мне известно вполне достаточно. Живешь в Англии, бизнесмен. Что же еще?
— Так, может, я соврал и на самом деле сигаретами торгую?
Шэрон расхохоталась.
— Ага, потому у тебя здесь вилла, работы по горло и все такое. Нет, по тебе сразу ясно, что ты человек, добившийся успеха. Но рискну сделать одно смелое предположение: успех в делах не сделал тебя счастливым.
Рэндаллу совсем не понравилось, что она читает его как открытую книгу. Он вообще не любил, когда лезут в душу.
— Что ты знаешь о счастье? — проворчал он, отрезая кусочек отбивной.
— Некоторое время после того, как отец моего ребенка бросил меня, я думала, что никогда не стану счастливой. Но теперь… теперь я надеюсь на лучшее. Ради ребенка мне приходится убеждать себя в этом.
Если Лесли и в самом деле отец ее малыша, то жаль, что племянничек оказался столь безответственным. С другой стороны, Шэрон вполне могла ввести его в заблуждение, сказав, что пользуется противозачаточными средствами.
— Ты уверена, что этот парень не вернется? Может быть, он все же передумает?
— Как только Лесли узнал, что я беременна, сразу выложил все карты на стол. Не хотела бы я снова увидеть его. Особенно теперь, когда знаю, что он продал виллу.
М-да, подумал Рэндалл, прекрасно. Шэрон думает, что дом принадлежал Лесли, а он утвердил ее в этом заблуждении. Интересно, где лежат пределы обмана?
— Значит, ты уверена, что никогда его не увидишь?
Грусть наполнила прекрасные карие глаза, и Рэндалл задумался: может быть, она и в самом деле любила Лесли, а не просто пыталась заманить богатенького мужа? Да, ситуация непростая, и как разобраться в ней?
— Уверена, в этом-то вся и беда. Было бы гораздо лучше, если бы он подарил малышу хоть сколько-нибудь внимания. Но кому нужно внимание из-под палки? Нет, мой ребенок заслуживает большего.
Странно, но на ее месте Рэндалл, наверное, рассуждал бы точно так.
— А как же деньги? Ведь малышу потребуется масса всяких вещей.
— Я позабочусь о моем ребенке. Может быть, у него или у нее будет не такое обеспеченное детство, как у тебя, но и голодным он не останется.
Рэндалл действительно родился и рос в роскоши, и не хватало ему лишь материнской любви и отцовского понимания. Возможно, будь они у него, он стал бы куда более счастливым человеком.
— Я понимаю, что ты сделаешь все, что в твоих силах, другого я и не предполагал. Однако у тебя и сейчас с деньгами туго, что уж говорить о времени, когда появится ребенок.