Шайенн пожала плечами.
— Вообще-то я думаю, что это хороший ход. Рынок натуральной продукции сейчас быстро развивается, и рост будет только продолжаться. Все больше людей хотят, чтобы еда, которую они потребляют, не содержала искусственных добавок и гормонов.
Бертрам улыбнулся.
— Веский аргумент, принцесса. Если ты уверена, что это хорошая идея, значит, все и правда будет хорошо.
Они приступили к трапезе. За завтраком Шайенн молча обдумывала, как лучше преподнести отцу новость о том, что Ник Дэниелс не только вернулся в здешние края, но и стал новым владельцем ранчо и компании «Шугар Крик Кэтл». Она понимала, что чем дольше она откладывает этот разговор, тем сложнее ей будет все рассказать потом.
Отец не обрадуется появлению Ника, и вдобавок его наверняка возмутит тот факт, что дочь не сказала ему об этом сразу. А так как у отца все еще частенько поднималось давление, Шайенн боялась, как бы у него не случился второй инсульт.
Задумавшись, она не услышала, о чем ее спрашивает отец.
— Прошу прощения, папа. Что ты сказал?
— Я спросил, видела ли ты вчера кого-нибудь из знакомых.
Чтобы не показать смущения, Шайенн встала и начала убирать со стола.
— Я не обратила внимания. Как обычно, все те же.
Бертрам помолчал, а затем тихо произнес:
— Прости меня, принцесса.
Шайенн обернулась.
— За что?
— Ты не должна так тяжело работать или ходить туда, куда не хочешь. — Печаль сквозила в каждом его слове, а в выцветших голубых глазах читалось такое сожаление, что у Шайенн защемило сердце. — Если бы со мной не случился удар, ты сейчас была бы учительницей, а не работала, выплачивая чужие долги.
Слезы подступили к глазам Шайенн, когда она подошла к отцу и опустилась на колени рядом с креслом-каталкой.
— О, папочка, пожалуйста, не вини себя. Ты не мог знать, что заболеешь. И работа на ранчо мне вовсе не в тягость! — она улыбнулась сквозь слезы. — Помнишь, что ты мне всегда говорил? Что я лучший ковбой, которого ты когда-либо видел.
Бертрам обнял Шайенн за плечи и прижал к себе.
— Ты — самое лучшее в моей жизни, принцесса. Не знаю, что бы я без тебя делал.
Шайенн обняла его в ответ.
— Не надо волноваться по пустякам. Я обо всем позабочусь.
Вечером Шайенн отправилась покормить лошадь и пони, Мистера Ниблса. Девушка подозревала, что у животных инфлюэнца, и поэтому заперла их в старой конюшне рядом с домом, подальше от других лошадей и коров, чтобы не допустить эпидемии.
Занимаясь делами, Шайенн не переставала думать о разговоре с отцом. Она пыталась быть откровенной… насколько это возможно. Но с каждым днем не лгать становилось все труднее, и это обстоятельства угнетало Шайенн.