— Да, действительно, слишком… — мрачно согласился муж, и радостное выражение исчезло с его лица.
Они сели в машину, и, прежде чем завести мотор, Лайм вставил в магнитофон кассету с записью скрипичного концерта. Флоре показалось, что он сделал это не без умысла, потому что разговаривать под трогательную музыку не хотелось.
Вернувшись в Престбэри, они с трудом узнали дом. Здание сияло огнями, точно рождественская елка. Окна его ярко светились. Ветви деревьев, тянувшихся рядами вдоль улицы, были унизаны разноцветными фонариками, а перед парадным входом появились два повязанных лентами нарядных деревца в серебристых кадках.
— Боже, какая прелесть! — восхитилась Флора.
Лайм довольно улыбнулся.
— Я знал, что тебе понравится. Но это еще не все, дорогая.
Он остановил машину, помог жене выйти и повел ее в дом. Внутри все сияло. По стенам и потолку затейливо извивались разноцветные ленты, огромные вазы с восхитительными белыми розами стояли буквально повсюду. Флора не удержалась и шепнула Лайму на ухо:
— Ты специально выбрал для меня белое платье, чтобы оно не выделялось среди этого великолепия?
Лайм весело рассмеялся:
— Твою красоту ничем не затмить, — с загадочным блеском в глазах возразил он.
Праздник должен был начаться в восемь, и в шесть они отправились переодеваться. Когда они оказались в спальне, Флора лукаво улыбнулась мужу.
Лайм немедленно отреагировал.
— Нечего смотреть на меня, как кошка на сметану, — сухо произнес он. — Я не собираюсь сейчас заниматься с тобой любовью…
— Я не…
— Не спорь, ты подумала именно об этом. Но, к сожалению, с экспромтами придется покончить. А то ты ужасно расстраиваешься. Поверь, в следующий раз я уже не повторю ошибок прошлой ночи. Избавлю тебя от твоего жуткого страха забеременеть. — Он сунул руку в задний карман брюк. — Можешь больше не волноваться. Пока ты выбирала платье, я обо всем позаботился.
Флора свела брови.
— Но почему ты говоришь об этом в таком тоне?
— В каком «таком»? — воинственно переспросил он и добавил: — Я прекрасно помню выражение твоего лица при пробуждении. У тебя в глазах застыл самый настоящий ужас, ты даже во сне не могла забыть о том, что мы не предохранялись.
Флора поежилась. Когда муж сердился, ей почему-то сразу же становилось холодно и неуютно.
— Что ты выдумываешь… — начала было она, однако Лайм перебил ее:
— Именно ужас, — тихо сказал он. — Я ведь был рядом и все прекрасно видел.
Флора не знала, что сказать, она только обхватила себя руками за плечи и вся как-то поникла:
— Лайм, я прошу тебя…
— Нет, ты испугалась, потому что вспомнила о том, что произошло прошлой ночью. Единственный раз в жизни позволили себе быть безрассудными, а ты уже сходишь с ума.