На мгновение Оливии показалось, что он смягчился. Она увидела, как дрогнули плотно сжатые губы Стивена, как заискрились глаза. Ей даже подумалось, что сейчас он поцелует ее.
Но Стивен резко сказал:
— Идем. Пора уходить отсюда.
Внизу Стивен бережно усадил ее на какие-то подушки, словно она и в самом деле была беременной, и отошел, чтобы рассчитаться с хозяином. Оливия испытала вдруг необъяснимую тоску оттого, что никогда не родит ему ребенка.
У бара их ждал лимузин. Оливия с нескрываемым изумлением уставилась на это блестящее чудо и не сразу заметила, что Стивен уже открыл дверцу.
— Держись, — сказал он, усаживаясь рядом ней на заднем сиденье.
Надо же, ангел-хранитель, мелькнуло у Оливии в голове.
— Куда едем? — спросил водитель.
— Ист-Патерсон, — тихо ответила Оливия.
Водитель повернулся и взглянул на Стивена.
— Ист-Патерсон? — удивленно переспросил он. — Вы уверены?
— Конечно, леди уверена, — нетерпеливо бросил Стивен.
Оливия безучастно уставилась в окно, чувствуя, как ее захватывает горечь скорой утраты, наступающая пустота. Она исподтишка взглянула на четкий идеальный профиль Стивена в полной уверенности, что никогда больше его не увидит.
Может быть, это и к лучшему. Они ведь даже не из разных миров — из разных вселенных.
— Какой номер дома? — спросил водитель.
— Десять, — запнувшись, ответила Оливия.
Стивен уловил дрожь в ее голосе и нахмурился. Лимузин плавно остановился у скромного домика.
— Да ты плачешь! — воскликнул Стивен.
— Нет, не плачу. — Оливия всхлипнула и взяла белоснежный носовой платок, предложенный им.
— Почему ты плачешь? Потому что я разговаривал с тобой слишком резко?
Оливия помотала головой, пытаясь справиться с рыданиями. Как сказать, что она и сама не знает, из-за чего плачет? Может быть, это слезы по Джонни, может, по ней самой. А может быть, она оплакивает чудесную мечту, воплотившуюся в реальность при встрече с Стивеном Гордоном, но обреченную с самого начала на такой вот грустный конец.
Стивен подождал, пока Оливия немного успокоится, и, попросив водителя подождать, вышел из машины и помог выйти своей спутнице.
Они подошли к входной двери, и Стивен нажал на кнопку звонка. Им открыла женщина, в которой можно было безошибочно узнать мать Оливии. Точно такие же голубые глаза и золотистые, слегка тронутые сединой волосы. Наверное, так же, подумал вдруг Стивен, будет выглядеть и Оливия в пятьдесят с небольшим.
Миссис Фаррелл встревоженно вглядывалась в бледное, заплаканное лицо дочери.
— Оливия, дорогая! — воскликнула она. — В чем дело? Что стряслось? — Она посмотрела на высокого смуглого мужчину, поддерживавшего ее дочь под руку. — Кто вы? Что с ней случилось?