Она завороженно стояла перед пирамидой Хеопса, потрясенная ее величием в жарком безмолвии пустыни. Потом подошла к исполинской громаде, погладила ее камни и даже попыталась взобраться на несколько ступеней вверх. Но уже на пятой закружилась голова, а ведь до верхней ступени было еще сотни полторы. Неуклюже спустилась, и это оказалось не легче, чем восхождение: взбираясь, смотришь на пологую ступенчатую стену, а спускаясь, видишь перед собой отвес, уходящий в пропасть.
Купила у одного из снующих среди туристов лоточников бутылочку холодной кока-колы и два пластмассовых стаканчика: один для себя, другой для Джонни. Ему плеснула от души — до краев, а себе лишь чтобы смочить пересохшее от волнения горло. Отпивая напиток, смотрела на чуть усеченный пик пирамиды и думала: о, Джонни, если бы мы были вместе, то поднялись бы на самую вершину, с тобой мне ничего не было бы страшно...
— Мисс, мисс! — раздался рядом гортанный голос. — Есть еще больший миракль, еще больший вандерфул.
Другое удивительное чудо света, машинально перевела она для себя с корявого английского языка араба. Тот стоял рядом в длинном цветастом бурнусе и в белоснежной накидке на голове. В руках его были поводья двух оседланных верблюдов. Он предлагал поездку к Сфинксу — всего за полфунта.
Она согласилась, устроилась в удобном седле дромадера, поставленном хозяином на колени, а потом мягко поднявшимся на ноги, будто ее и не было на хребте. Интересно, подумала она, а вынесла бы горбатая животина нас двоих, с Джонни?
И вот он — знаменитый Сфинкс. «Абуль-Хауль» — Отец страха, как называют его арабы. Он замер в песчаном одиночестве на фоне пирамид, охраняя их тайны. А вообще-то Сфинкс, вспомнила она, это крылатая полуженщина-полульвица, обитавшая на скале близ Фив, древнеегипетской столицы. Она задавала вопрос проходившим мимо странникам и, не получив ответа, пожирала их. А вопрос был такой: кто ходит утром на четырех ногах, в полдень на двух, а вечером на трех? Скольких же сожрало чудовище, прежде чем ослепленный, но мудрый грек Эдип дал простой ответ: это человек. В детстве, в зрелости и в старости...
А теперь вот оно — окаменевшее фантастическое существо с телом льва и головой человека. Застывшими, но всевидящими глазами он смотрит тысячелетиями в будущее... Которого у меня с Джонни никогда уже не будет, подумала она и тяжело вздохнула.
А на золотом базаре Хан аль-Халили — самом золотом из золотых базаров мира, даже скорее музее драгоценностей, в царстве богатств из сказок о Гаруне аль-Рашиде ей предложили обручальные кольца. Она примерила одно — в самый раз.
