Она едва сумела выдавить из себя одно-единственное слово:
— Кажется...
И тогда Стивен подал ей руку, и Оливия подалась ему навстречу. В следующее мгновение он заключил ее в жадные объятия. Этого оказалось достаточно, чтобы в ней вспыхнуло пламя. Пожар. Застонав, Оливия обвила руками шею Стивена, а он с такой силой привлек ее к себе, словно хотел слиться с ней, стать одним существом.
Целуя Оливию с каким-то неистовым отчаянием, Стивен забыл обо всем. Он погрузился в сладкий аромат ее дыхания, жадно вдохнул его, наслаждаясь медовым вкусом влажных женских губ, и еще сильнее прижал Оливию к себе, чувствуя ее соски, напрягшиеся под шелком платья.
Сделав над собой усилие, Стивен попытался прервать поцелуй, но Оливия протестующе застонала, глядя в его глаза, затуманенные желанием.
— Ты действительно именно этого хочешь? — глухо спросил он. — Потому что если нет, то нам лучше остановиться прямо сейчас.
В ответ Оливия обвила руками шею Стивена, стараясь крепче прижаться к нему и раствориться в его нежности. Она чувствовала, как нарастает желание Стивена, понимала, как сильно он ее хочет и чего ему стоило признаться в своих чувствах.
В Каире она отдалась ему, подчинившись страсти, страсти в ее чистом виде. Теперь же... теперь Оливию вела любовь — самое могучее из человеческих чувств. Оливия еще раз напомнила себе, что любит лишь она. Ведь Стивен пока ничего такого не говорил — он обычный мужчина, с нормальными мужскими желаниями.
Возможно, понимая это, она должна была остановиться, но никакая на свете сила не могла теперь заставить ее отступить. Только не сейчас, когда Стивен так нужен ей!
— Да, — прошептала она. — Да...
Ее матовая кожа манила и притягивала взгляд; Стивен медленно провел пальцем вдоль выреза платья и тут же почувствовал, как Оливия вздрогнула, отзываясь на его прикосновение.
Он что-то невнятно пробормотал и спустил с ее плеча сначала одну бретель, потом другую. Платье соскользнуло и собралось мягкими складками на талии Оливии. Маленькие груди вызывающе приподнялись, натянув невесомое бледно-розовое кружево бюстгальтера. Соски потемнели и напряглись, и Стивен, не в силах сдерживаться, прикоснулся пальцем к одному.
Ресницы Оливии затрепетали и опустились.
— Стивен, — задыхаясь, позвала она, уже чувствуя, как тело ждет любви и наполняется влажным безумным теплом наслаждения.
— Тебе хорошо, да? — прошептал он, продолжая ласкать ее и доводя своими прикосновениями почти до безумия.
Хорошо?! Оливии казалось, что она взмыла куда-то, где не существует ничего, кроме восхитительных ощущений.