Наконец в сладком дурмане, больше не владея собой, она судорожно изогнулась, тесно прижавшись к его чреслам.
Джеффри, в созвучии с бессловесной женской мольбой, положил ладонь на ее трепещущую грудь и нащупал под тонкой тканью рубашки припухлость соска. В ответ на это томительное прикосновение Китти тихо простонала, умирая от страсти. Джеффри дрожащими пальцами стал нетерпеливо расстегивать длинный ряд крошечных пуговиц. Тщетно промучавшись пару секунд над этой задачей, он машинально пробормотал извинения и, одним рывком содрав с Китти рубашку, швырнул ее на пол.
В предрассветных сумерках, как завороженный, он смотрел на желанное тело и в то же время, точно слепой, исследовал, запоминал его руками, нервными пальцами пробегая по изгибам нежной груди, живота. Вот он провел ладонью по ее бедру, скользнул к темному треугольнику курчавых волос внизу живота и ниже, ниже — туда, откуда разливается блаженное тепло…
— Как ты красива, — почти выдохнул он, склоняясь над полной грудью и приникая ненасытными губами к коричневому соску, чувствуя, как Китти тает в его объятиях.
Трепеща под искусными ласками пальцев и губ, Китти ласкала плечи и шею Джеффри, гладила плоский живот, как вдруг — того словно током ударило — обхватила ладонями и принялась безудержно, безрассудно, предаваясь женской алчной страсти, массировать и мять его вздыбленную огнедышащую плоть.
Китти хотела Джеффри, хотела, чтобы тот вошел в нее, чтобы проник до самого ее естества, хотела отдаться ему и подчинить его навек.
— Джеффри, ну же, — взмолилась она.
Джеффри думал, что первая их близость должна быть неспешной, хотел испить ее медленно, каплю за каплей. Но внезапная настойчивость Китти лишь подстегнула плотское желание — он уже не владел собой.
Опрокинув ее на спину, он раздвинул податливые бедра, уперся локтями и коснулся обжигающим поцелуем ее губ. А мгновение спустя, не сводя с Китти глаз, он вошел в нее одним мощным решительным толчком.
С блаженным стоном она вскинула бедра, ногами обвила его талию и, изнывая от желания почувствовать Джеффри еще глубже, неудержимо рванулась тому навстречу.
Джеффри обхватил ее рукой и замер в ней, опьяненный чувством безраздельного окончательного обладания. И тут же не в силах дольше сдерживать свою плоть, он пришел в неистовое движение, и с каждым его толчком они становились все ближе и ближе, пока не слились во всепоглощающем экстазе, когда ее сдавленный умоляющий крик потонул в его гортанном стоне.
Тяжело дыша, они разжали объятия, ощущая растворенность друг в друге. Китти купалась в тепле его тела, и томная нега разливалась в ее душе. Тихое, точно шорох листвы, дыхание Джеффри, нежное, еле уловимое прикосновение трепетных пальцев… Ей хотелось бы, чтобы это не кончалось никогда, никогда…