— Да. Но с той разницей, что на одно идет наложение другого. Ты не выполнил условия четкого разделения. Ты натренировался до сна наяву. А утверждаете, что все, что я говорю, понятно.
— Об этом речи не было.
— Я вам уже уши промозолил о внешнем Космосе и внутреннем. О двух Космосах. Один из них блокируется от сознания. Это внутренний Космос. Он прорывается только во сне, в трансе, в стрессе, или в клинической смерти. Но ты упражнялся в его восприятии. Теперь твое бедное сознание встречает сразу двух вестников.
— Но вижу я их во внешнем мире, — заупрямился Эдик.
— Кто тому свидетель? Не упрямься, Эдик, иначе ты погубишь себя, когда раскроешь рот на прекрасную «инопланетянку», а попадешь под автомобиль. И не гипноз уводит человека во внутренний Космос. Ничего от контакта с внешним не остается. Тело свинцовое, и нет сил пошевелить рукой или ногой. Нет сил крикнуть. Это условие, в котором внутренний мир размягчается и приходит в пластичное состояние. На этом мягком полотне «рисовать» будут внутренние средства. Обычно человек сознанием спит в это время ночи, но ты…
— Не согласен. Я испытывал чувство полета, а ты говоришь: свинцовое тело. И должен признаться, что чувства этого прекрасны и несравненны. Кроме того, существа, женщин и мужчин, цветы и деревья я видел не в «свинцовом» состоянии, а в полете, легкости, возвышенности.
Я молчал. Понятное мигом для того, кто владеет и управляет, вызывает пустые разглагольствования у того, кто озарился стихийно. Второй трудностью была неадекватность между интеллектуальными и энергетическими законами и средствами.
«Абдыбай молчит. Ему непонятен наш диалог. А ведь мы говорим словами. Да, в словах нет содержания подобных опыта и переживаний, — посмотрел я на молчавшего в ожидании друга, — Настанет время, когда этому „языку“ будут обучаться все. Внешнее молчание для одних будет насыщенным „диалогом“ для других. А пока Эдик первенец из начавших несвязное бормотание.»
— Ты попал первый в эту ловушку. Вскоре настанет время, когда в нее потянут многих. Вкусив неслыханные ощущения, они станут галдеть и строчить книги о «внеземном». Здесь все и мощнее, и проще, — наконец заговорил я на их ожидание.
— Есть два предельных в ощущении состояния, и оба они прекрасны. Они прекрасны, потому что они предельные, и нет им ничего сравнимого. Одно предельное состояние о поляризации только вовне. До каждой клеточки оно пронизывает человека. В сознании это озаряется светом безграничной любви. Единым внешним и всем пакетом чувств и эмоций связанным с радостью этого полярного существования. На этот Праздник выходит все, что предназначено для восприятия внешнего мира. Каждое из них достигает предела, а поэтому вне конкуренции. Радость, счастье, любовь, небывалый взлет, одухотворенность… Блажен, кто хоть раз коснулся этого…