Кровь стучала в висках Софи, а сердце так бешено билось в груди, что на мгновение ей стало не хватать воздуха. Однако тут же каким-то кусочком сознания, который, несмотря ни на что, не утратил способности соображать, она поняла, что просто перестала дышать, забыла о такой необходимости. А самое удивительное, самое неожиданное и прекрасное заключалось в том, что по выражению глаз стоявшего перед ней мужчины она догадалась, что и он испытывает те же чувства.
То, что он на редкость хорош собой, она поняла, едва открыв дверь. Однако красивых мужчин на свете немало. Софи встречала таких и многим из них нравилась. Значит, одной только физической привлекательностью незнакомца ее странную реакцию объяснить было нельзя. Никак нельзя.
У нее было ощущение, будто между их душами сразу же установилась какая-то неизъяснимая, непостижимая, неподвластная логике и уму связь. И оба они сразу же это почувствовали. Именно почувствовали, а не поняли. Потому что разумом понять это было невозможно. И она, так и не произнеся ни слова, вначале отступила на шаг назад, а потом повернулась и пошла в глубь дома, совершенно точно зная, что он последует за ней.
Ив действительно испытывал неведомые ему по прежнему опыту чувства и, совершенно гак же, как она, был не в состоянии объяснить даже самому себе, что же это такое с ним происходит. Как каждому Карреру, ему было известно семейное предание, будто бы от предка-цыгана все они унаследовали не только характерную внешность, но и присущую этому бродячему племени способность провидеть будущее, мысленным взором проникать в души и чувства других людей. Однако до сих пор ничего подобного с ним никогда не случалось.
И вот теперь он, высокообразованный и весьма уверенный в себе, в меру циничный и вполне проникнутый скепсисом второй половины двадцатого столетия, стоял на пороге дома недавно отдавшего концы пропойцы и подлеца, смотрел в глаза женщине, которую видел впервые в жизни, и совершенно точно шал, что она— его судьба. Помимо этого, он знал, что будет чувствовать, когда погрузит пальцы в копну ее каштановых волос, знал, как потемнеют ее фиалковые глаза, знал запах ее кожи, знал, какая она шелковистая и теплая на ощупь... Он даже знал, как она вскрикнет и какое выражение будет на этом прекрасном лице в тот момент, когда они... Он знал все!
Ему казалось, что он слышит колокол своей судьбы. Глядя на нее, он знал, что это — та единственная женщина, которую он, сам не понимая того, искал всю жизнь. И он знал, что если сейчас протянет к ней руку, то она молча вложит в нее свою и, так же молча, ни о чём не спрашивая, пойдет за ним.