— Ерунда! — послышался женский голос. Софи подняла глаза и увидела белую, как мел, Арлетту, которая подходила к ним, неся в руках два стакана, наполненных темно-красной жидкостью. Один она протянула Софи, другой — Иву. — Вот. Вам обоим полезно подкрепиться. Что касается тебя, — обратилась она к брату, — то здесь полно твоих помощников. Я уже сказала Катрин, что им придется обходиться без твоего надзора. Сейчас мы с Софи отвезем тебя в больницу. Я возьму твою машину и договорюсь, чтобы кто-то пригнал позднее мою. А ты пока побудь с Софи.
— А я, пожалуй, могу вернуться в медпункт, — сказал врач.
Софи подождала, пока врач и Арлетта удалились, и робко проговорила:
— Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты спас нас, меня и... ребенка.
— Любой на моем месте поступил бы так же, — смутившись, ответил Ив. — Не мог же я стоять и смотреть, как они тащат тебя.
Представив себе, что ее ожидало бы, если бы Ив не оказался рядом, Софи побелела и инстинктивно приложила руки к животу.
— Господи! Что с тобой? Нужно вернуть врача! — помрачнев, хрипло воскликнул Ив.
— Нет... нет... все в порядке. — Видя, что Ив вскочил с явным намерением догнать врача и притащить его обратно, она схватила его за руку. — Правда, все хорошо. Я просто представила, что было бы, если бы я... если бы ты...— Она слабо улыбнулась. — Забавно, да? Всего несколько дней назад я и не думала о ребенке, о том, что могу забеременеть. Сейчас же стоит представить, что с ним что-то случится...— Она замолчала, не в силах продолжать.
— Не кажется ли тебе, что и я могу чувствовать то же самое?
Его тон заставил Софи вздрогнуть, но она упрямо возразила:
— Мужчины не могут переживать это так, как женщины.
— Не могут?— почти простонал Ив.— Неужели ты не понимаешь, каково было бы для меня знать, что с тобой и нашим ребенком случилось несчастье, а я не сделал ничего, чтобы вас защитить?
— Но ты же сделал, — тихо напомнила Софи.
Она была поражена тем, как подействовали на нее его слова. Ей ужасно хотелось протянуть руку и ласково, утешающе погладить Ива по плечу. Казалось бы, что ей до его раненой руки, до его боли, до него самого, в конце концов? Разве между ними не все кончено?
Она подняла глаза на Ива и снова едва не лишилась чувств, лишь теперь разглядев огромный лиловый синяк у него на лбу и алые пятна свежей крови, проступившей на толстом слое бинтов, которыми была обмотана его левая рука.
Вид его крови, сознание того, что раны свои он получил, спасая ее и ребенка, вызвали в Софи всплеск весьма своеобразных эмоций. Тут были и страх, и жалость, и гордость и даже... злость. Злость на то, что он осмелился рисковать собой, в то время когда был так нужен и ей, и их будущему ребенку. Ничего подобного она никогда раньше не испытывала...