Кина попыталась приоткрыть дверь, но лишь уперлась лопатками в холодную древесину.
— Эта идея мне нравится, — признала она. — Но откуда ты возьмешь на нее время? — Выражение глаз Николаса было ей откровенно не по душе. Он смотрел на нее как хищник на добычу. — Как ты любишь повторять, ты деловой, занятой человек.
Его глаза хитро блеснули.
— Сплошная работа, и никаких развлечений, — согласился он, наклоняясь.
Кина увидела, как лицо его придвигается все ближе, и ее охватило паническое ощущение неизбежности. «Неудивительно, что он добился таких успехов в бизнесе, — подумала она, погружаясь в туман, когда его губы слегка коснулись ее лба. — Пытаться его удержать — все равно что останавливать локомотив голыми руками».
— Еще минута — и ты продавишь эту дверь спиной, — спокойно проговорил Николас. — Почему бы не опереться на меня?
— Ты меня пугаешь, — сдавленно проговорила Кина. В глазах ее застыло затравленное выражение, на темных волосах лежали отблески зимнего солнца, сиявшего за окном.
— Так вот в чем проблема...— пробормотал Николас.
Не отрывая от нее глаз, он обхватил Кину за талию и, прижавшись к ней всем своим мощным телом, оторвал ее наконец от двери и бережно опустил на кровать. От этой невероятной близости у Кины закружилась голова. Поцелуй в салоне «роллс-ройса» нельзя было даже сравнить с этими новыми восхитительными ощущениями. Кина и представить себе не могла, что на свете бывает такое. Николас нежно прижался к ее мягкой груди. Его глаза по-прежнему не отрывались от ее лица, внимательно следя за сменой выражений. Он был похож на индейца, идущего по следу. Кину начала бить дрожь.
— Ник... — хрипло шепнула она.
— Ты вся горишь, — прошептал он в ответ, еще крепче прижимаясь к ней всем телом. — И я тоже.
Кину захлестнула волна почти невыносимого желания. Руки ее, беспомощно прижатые к теплой груди Николаса, стали против ее воли медленно поглаживать его твердые, выпуклые мускулы.
— Ник... — простонала она, полуприкрыв глаза, чувствуя, как тело ее непроизвольно отвечает на ласку. Пальцы ее наткнулись на верхнюю пуговицу его рубашки.
— Расстегни ее, Кина, — негромко попросил Николас в тишине, окутавшей их обоих жарким покрывалом. — Прикоснись ко мне.
Кина, закрыв глаза, вынула жемчужную пуговицу из петли и слегка дотронулась до горячей кожи. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Ты на ощупь как... как горячий камень, — смущенно прошептала Кина, зарывшись пальцами в густые вьющиеся волосы на его груди.
— У меня внутри все горит, как в аду! — выдохнул Николас. — Господи, я никогда в жизни не желал женских прикосновений так сильно, как сейчас!