— Ник... — шепнула она дрожащими губами. Слезы навернулись ей на глаза.
Николас всмотрелся в ее опечаленное лицо — и вдруг протянул к ней руки.
— Иди сюда, лисичка, — проговорил он.
Кина едва не бросилась к нему бегом. Чувства, которые она таила в своей душе столько лет, внезапно вырвались наружу, умоляя о взаимности. Николас притянул ее к себе, усадил, на покрывало и нежно обнял. Влажной от слез щекой Кина ощутила его кожу. Ее снова окутал неповторимый мужской запах табака и одеколона. Она еще никогда не чувствовала себя так уютно, в такой безопасности, как в эту минуту.
— Я вела себя ужасно, правда? — тихо сказала Кина и легонько стукнула кулачком по груди Николаса. — Ох, Ник, что же со мной творится? — жалобно добавила она.
— Ты сбрасываешь панцирь — вот и все, — ласково прошептал он в ответ, поглаживая ладонью ее спину через мягкий бархат платья.
— Панцирь?
— Да, тот, что ты нарастила за последние шесть лет, — пояснил Николас, — Возможно, ты и была физически близка с какими-то мужчинами, но эмоционально они тебя не затронули.
Кина открыла глаза и уставилась поверх его широкой груди на стоящий у стены стул.
— М-м-м? — пробормотал он. Кина облизнула губы, раздумывая, стоит ли задавать этот вопрос.
Николас ласково потянул ее за волосы.
— Можешь спрашивать меня о чем угодно. Что тебя интересует?
— Для тебя имеет значение, были ли у меня другие мужчины?
— Для меня? — беспечно переспросил он. — Нет. А что?
Кина не могла бы объяснить этот вопрос даже себе, не то что Николасу. Просто ей было важно знать ответ, несмотря на то что за всю свою жизнь она была близка лишь с одним-единственным мужчиной.
— Что-то ты совсем притихла, — заметил Николас. Голос его показался Кине очень громким в сгустившейся тишине комнаты.
Кина приподняла голову, задумчиво чертя пальцами какие-то фигуры на груди Николаса.
— Ты совершенно непредсказуем, — негромко проговорила она, внимательно вглядевшись в его глаза и не обнаружив в них ничего угрожающего. Только зрачки слегка расширились, выдавая скрытое волнение.
— Что еще тебя интересует? — повторил он.
— Ник, ты меня хочешь?— Кина прошептала эти слова так, словно вкладывала в них какой-то тайный смысл.
Николас поймал ее пальцы и крепко прижал их к своей теплой груди.
— Что за дурацкий вопрос! — хохотнул он, воскликнув это скорее тоном друга, чем любовника.
— Отвечай, — настаивала Кина, нахмурившись. Николас глубоко вздохнул.
— Я бы не стал сейчас обсуждать этот вопрос, — заявил он. — Уже поздно, и я устал.
— Слишком устал, чтобы ответить на один-единственный вопрос? — полунасмешливо -полураздраженно поинтересовалась Кина.