Мимолетные связи не в счет. Их и связями-то назвать сложно. Так, соприкосновение...
А вот теперь у него возникло ощущение, что он встретил кого-то очень значимого. Кого нельзя упустить. После первой встречи это было смутное шевеление где-то в глубинах сердца, шепот интуиции, которой он редко доверялся. Но сейчас... Вчерашний вечер подарил ему такие чувства, которые он не испытывал лет двадцать. Так колотится сердце, так хочется заламывать пальцы и не дышать, чтобы не пропустить чего-то важного — взгляда, слова, только на первом свидании, когда тебе пятнадцать или шестнадцать... Ну то есть до вчерашнего вечера он думал именно так.
Эдвард закрыл глаза и глубоко втянул в себя воздух. Влажный, холодный воздух ванной обволакивал ноздри и горло, тревожил грудь. Ему вспоминались лучистые глаза Дженнифер, изумительный пушок на золотистых щеках — он разглядел, честное слово! — и ее узкие ладони, пальцы с ногтями красивой от природы формы, которые наверняка не знали искусственных накладок. Ему очень хотелось пригласить ее танцевать, и он собирался сделать это при случае... но случая не вышло. Еще Эдвард отчетливо помнил, как часто вздымались складки голубого шелка на ее груди: наверное, от волнения. Улыбка тронула его губы. Эта мысль могла потянуть за собой цепь томных фантазий, но не стоило.
Он очень надеялся, что им с Дженнифер суждено познать друг друга по-настоящему, и не хотел предвосхищать события даже мыслью. Пусть все идет своим чередом, течет, как вода — мудро и необратимо. Вода всегда течет в океан.
Эдвард понял, что ему жизненно необходимо позвонить ей, вплести еще одну нить в причудливый узор их отношений, прикоснуться к ней, хотя бы словом, и почувствовать ее присутствие в своей жизни.
Он вытерся жестким полотенцем, набросил на плечи махровый халат и вышел из душа. Сотовый, должно быть, остался на кухне. Эдвард нашел его и взял в руки осторожно, будто опасаясь разбить. Нажал несколько кнопок — высветилось «Дженни». Почему не Дженнифер? Не Дж. Кингстон? Что это, победа надежды над этикетом? Или знак?
Пластик не холодил ухо, наоборот, казался теплым: видимо, температура в комнате была выше, чем у воды в душе. Пауза. Наполненная тишина. Эдвард почти слышал, как работают антенны, спутники, как миллионы бит информации приходят в движение, выстраиваются электронные связи, оживают магнитные поля, чтобы перекинуть мост он него — к ней.
Наконец-то — гудки. Долгие гудки, унылые, один за одним. Эдвард и не заметил, как напряженно сжимается и разжимается его левая рука. Шесть. Семь. Восемь. Еще и еще. Минута. Щелчок. Лишний удар сердца. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, позвоните позже», — участливо проговорил автомат женским голосом.