— Ой, Александра Николаевна, мы вас берем однозначно. Только просим подыграть партнерам. Это мы их пробовать будем.
Ну, партнерам помочь — святое дело.
А потом оказывается, еще три претендентки были, только я о них не знала. Андрей это особенно любит. Ну, о нем разговор особый. Ему-то я многое могу простить.
А вот как раз, когда «Пригоршню» снимали, позвал меня еще и Файфман. И как раз «Илью Муромца» запускал. Но на этот раз, конечно, на роль не богатыря, а любимой его, русской девушки Насти.
Такие фильмы называют костюмными. Дорогое дело. Где только деньги берут? Но Файфман достал.
— Никаких проб, — говорю ему.
— Само собой, Сашенька, вы уже утверждены.
— И партнерам помогать не буду. Некогда, извините. У меня репетиция в театре, съемки...
— Конечно-конечно! О чем вы говорите!
— И, умоляю вас, Арсеньеву ни слова.
— Могила!
Но «Мосфильм» — большая деревня. Назавтра Андрей все знал.
Боже, что тут началось!
— Внимание, господа, идет простая русская девушка Настя!.. Настенька, а где ваше коромыслице?.. Настя, сарафанчик помяли... Ой, Настенька, а ваш Муромец вас не заревнует?..
И вот на таких шуточках целый день.
Мало того, сам пошел к Файфману и уговорил его мне пробы устроить. Вроде в интересах дела. Она, дескать, специфическая актриса, русского в ней мало, потянет ли? И бедный Файфман давай меня уговаривать:
— Сашенька, умоляю, разочек только. Вы сами попробуете! Это вам нужно — размять материал, взять его, так сказать, за рога.
Хотела ему самому по рогам надавать. Но пожалела. Он человек чудный, мягкий, добрый, нежный даже, если может быть нежным кинорежиссер.
— Ладно, Исай Константинович, давайте разминать.
И если у Андрея съемки тяжело шли, роль не клеилась, переснимали по сто раз, то эту Настеньку я с таким наслаждением играла. Как сейчас говорят, с кайфом! Файфман, конечно, забыл о своих сомнениях. Более того, решил переписать сценарий, чтобы главным героем не Муромец был, а Настенька.
Арсеньев от злости мне новое прозвище придумал — Сандра. А я вдруг вступила в какую-то полосу везения. И у Андрея моя роль пошла, и у Файфмана. Это как огородик для инженера — отдых в физическом труде. У Файфмана я отдыхала от «Пригоршни», а у Арсеньева — от Настеньки. Тут, правда, другие сложности начались: никак режиссеры мое время поделить не могли.
Да еще Марина! Та-то вообще мной безраздельно владеет.
— Какие съемки?! Какой Арсеньев!? У нас премьера на носу!
— Но, Марина Васильевна, мы же договорились — эту неделю вы меня не занимаете...
— Когда договорились?
— Два месяца назад еще!
— Ах, два месяца назад?! А ты знаешь, милочка, что такое творческий процесс? Ты знаешь, что его вообще планировать нельзя! Да я, может быть, завтра все остановлю на год! Или, наоборот, за два дня все закончу и будем играть. Это тебе не тачки клепать! Нет-нет, никаких съемок!