— Он или совсем глуп, или просто слеп, — тихо сказала Диана, пытаясь успокоить оскорбленное самолюбие матери, при этом дрожащими руками вытягивая из сумочки бумажную салфетку, чтобы вытереть темные потеки смешанных с тушью слез, скатывающиеся по щекам Тифани.
— А я-то думала, что вы с тетушкой мирно сидите у телевизора, — шутливо проговорила она.
Тифани обиженно дернула головой и мгновенно забыла о своем недавнем унижении. Теперь ее негодование было направлено на дочь.
— Программа, которую ты мне так расписывала, оказалась ужасно скучной, а с Норой мне совершенно не о чем говорить. Не могу же я обсуждать ее любимые темы — рисунки вязания или рецепт сливового пирога, который я ненавижу! И потом, перестань обращаться со мной, как с ребенком!
Возмущенно взглянув на дочь, она продолжала:
— Я понимаю, что ты хотела как лучше, но это просто смешно! Мне захотелось немножко выпить, но ты ведь превратила дом в отделение общества трезвости! Я просто вышла прогуляться...
Ну да, и подцепила где-то альфонса, с горечью подумала Диана. Всего несколько лет назад у ее матери не было необходимости искать мужчину на улице, вокруг нее вились тучи поклонников. Но время шло, и ее влюбленные спутники куда-то бесследно исчезли. Диана не могла не заметить с прискорбием, что траты на гардероб Тифани становились все опустошительнее для их семейного кошелька, а привычка выпивать перед сном усугублялась с каждым днем.
Этот последний случай с золотым мальчиком, который настаивал, чтобы ему заплатили за услуги, мог оказаться последней каплей, которая переполнит чашу разочарования этой увядающей, а некогда такой привлекательной женщины.
И где же эта тетя Нора?
Как будто в ответ на немой вопрос Дианы, по ступенькам стала спускаться тучная пожилая женщина, завязывающая на ходу пояс цветастого халата на том месте, где когда-то была талия.
— Что здесь творится? Почему вы так шумите? Я пришла, как только смогла...
А это значило, что тетя Нора, прежде всего, сняла бигуди со своих седых куделек, а затем надела вставную челюсть, на что ушло не так мало времени. Благопристойность для тети Норы была самым главным в жизни.
— Я услышала, что какой-то мужской голос обзывал тебя всякими словами, а ты верещала.
Голубые глазки тети Норы расширились от удивления, когда она увидела, в каком плачевном состоянии было лицо ее сестры.
— Тифани, ведь ты сказала мне, что очень устала и ляжешь спать пораньше... Поэтому я и ушла в свою комнату. — Она горько вздохнула. — Ты меня обманула... А я ведь приехала сюда вовсе не затем, чтобы из меня делали дуру!