Диана медленно протянула руку и мягко коснулась лепестков неброских полевых цветов, голубых, белых и алых, стоящих в простой глиняной вазе в центре струганого деревянного стола. Видимо, кто-то из прислуги, готовя дом к приезду хозяев, любовно поставил ее туда.
Жизнерадостная и наивная красота букета казалась диссонансом настроению Поля и Дианы — здесь была бы более уместна охапка чертополоха...
Полю до боли захотелось обнять Диану, почувствовать, как ее тело податливо тянется к нему. Он уже ощущал, как участилось его дыхание, как напряглись мышцы...
Сцепив зубы, он с обидой подумал, что вряд ли их занятия любовью дали бы ей возможность заскучать. Он так хорошо изучил ее тело, он играл на нем, как талантливый пианист на рояле, он знал, как прикоснуться к нему, где погладить, где нажать, чтобы она извивалась и млела от страсти.
Неожиданно он понял, что он жаждет не только грандиозного секса. Ему впервые захотелось, чтобы эта женщина отдавала ему не только свое восхитительное тело, но и загадочную душу.
Но его мужская суть требовала своего, она торопила. Каждая его мышца, каждый нерв призывали его взять то, что должно быть его по праву. А мозг пытался убедить его, что этот шаг может завести неизвестно куда.
— Это, конечно же, не вилла. — Когда он, наконец, прервал молчание, его голос звучал устало, но он не мог ничего с собой поделать. — Боюсь, что тебе придется обходиться без тех предметов роскоши, которые делают нашу жизнь приятной.
Поль в глубине души знал, что это замечание было не совсем справедливо. Диана вовсе не была изнеженной и капризной женщиной, она никогда ничего от него не требовала, довольствуясь малым, но что-то внутри него желало задеть ее, обидеть, хоть он и ругал себя за это.
Она и ухом не повела, как будто он не с ней разговаривал. Лишь легкое дрожание руки, оставившей цветы, показывало, что она слышала его слова и совершенно справедливо отнеслась к ним с соответствующим пренебрежением.
Вздохнув, Поль сказал резко:
— Пока осмотрись, поднимись наверх, а я проверю, работает ли генератор. — Он повернулся и вышел во двор.
Генератор, разумеется, был в порядке. Необходимости в проверке не было никакой. Он не зря так хорошо платил своим людям. Они должны были следить за тем, чтобы все в доме на острове работало как часы. Ему просто нужно было какое-то уединение, чтобы разобраться в себе, чтобы понять, наконец, что же такое с ним происходит.
Эта неожиданная и ошеломляющая потребность обрести более длительные и надежные отношения, основанные не только на сексе, вызвала у него прилив здорового скептицизма. С ним такого прежде не было. А если сейчас это происходит с ним, то только потому, что Диана нанесла сокрушительный удар по его мужской гордости, удар, который может быть компенсирован лишь ее полной и окончательной капитуляцией. Ее любовью. Взаимными обязательствами. Вечным единением. И тому подобным бредом.