Он иронично скривился. Когда он получит все это, его гордость успокоится. Но, с другой стороны, все эти мысли звучали как-то недостойно...
Подумав минуту, Поль отбросил сомнения. Вскочив, он задумчиво провел рукой по волосам. Так, первоначальный план отменяется. Вынудить ее делить с ним постель, пока он этого желает, а потом бросить ее, теперь казалось ему самой глупейшей идеей, которая когда-либо приходила ему в голову. Он никак не мог понять, с чего это он возлагал на нее такие надежды.
А если бы его первоначальный план ударил в первую очередь по нему? Если бы он сам превратился в стенающее существо, которое страстно умоляло бы ее продолжить их отношения, а она бы оттолкнула его движением ноги?
Даже сама мысль об этом перевернула все с головы на ноги. Какое-то странное чувство просветления охватило его. Теперь он окончательно понял, чего хотел. Теперь он знал, что делать.
Лечение Тифани под профессиональным наблюдением Макса Киршманна будет продолжаться. В этом он был уверен. И вовсе не потому, что это было частью их первоначального договора, а потому, что он искренне хотел помочь, хотел снять хотя бы это бремя с хрупких плеч Дианы.
Затем, скажем, через неделю, когда Диана убедится, что Тифани благополучно устроилась на вилле, она будет вольна вернуться в Сан-Франциско к своей работе, а потом сможет найти себе мужчину по своему вкусу. Который не будет навевать на нее скуку.
Эта мысль пронзила Поля, как остро наточенная сабля. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и приглушить неприятные уколы ревности. Он поднял голову и вернулся в дом.
Он позвал Диану.
Вот и все. Жестокие игры завершены.
5
Диана услышала, как Поль негромко позвал ее, потом опять, и ее душа как будто сразу обледенела. Она будто оглохла и не слышала ничего в установившейся тягостной тишине, кроме грохота собственного сердца. Затем настойчивое чувственное желание зародилось где-то в глубине ее тела и погнало кровь по жилам.
Неужели настало время выполнять обязательства, возложенные ею на себя? Покорно ждать, пока он поднимется по ступенькам и придет к ней, пока снимет одежду с ее уже бесстыдно возбужденного тела, пока коснется, приласкает, войдет в нее?
Знает ли он, догадывается ли о том, что стоит ей лишь подумать о его умелых руках, касающихся ее тела, как она уже полна готовности сдаться на волю его желаний, стать знойной дрожащей плотью, нетерпеливо вожделеющей его?
Знал ли он об этом, или это был ее унизительный секрет?
Диана все еще продолжала стоять, окаменев, в одной из спален. Обе комнаты были меблированы совершенно одинаково. Никакой роскоши, минимум удобств и комфорта — лишь те немногочисленные вещи, которые были необходимы для кратковременного отдыха, — две кровати, разделенные тумбочкой, комод и платяной шкаф.