Хватая ртом воздух, Теодосия приподняла ягодицы, прижимаясь к его ладони; напряжение, горячее и непреодолимое, упорно нарастало внутри нее, и она инстинктивно понимала, что, если Роман сделает хотя бы малейшее движение, оно достигнет апогея.
Он читал все ее мысли, слушая сумасшедшее биение сердца. Желая увидеть всю гамму чувств, испытываемых ею, поднял голову и стал наблюдать за ее лицом, начав вращать ладонь по влажной шелковистости ее женственности.
— Легко, — пробормотал он, — медленно и…
Внезапное движение слева нарушило его сосредоточенность, в следующее мгновение он почувствовал, как холодная вода плеснулась о его щеку. Ощутив, как Теодосия застыла, он понял, что вода попала и на нее.
Угрожающе сузив глаза, он уставился на виновника — Иоанна Крестителя.
Попугай бросился подсолнечным семечком.
— Обонятельные нервы утомляются, — заявил он, моргнув своими круглыми черными бусинками. — Каждому существу мужского пола, даже если он в перьях, время от времени требуется немного пораспутничать. Я должна сосредоточить все усилия на поисках идеального мужчины для зачатия ребенка, мистер Монтана.
Едва слова слетели с клюва птицы, как Теодосия одним сильным движением вырвалась из рук Романа. В бешенстве на себя и на нахала, чья чувственная экспертиза лишила ее разума, она встала и одернула рубашку. — Сэр, у вас растленная натура! Видя, как она была разъярена, Роман решил, что хочет знать определение слова «растленный». — Что означает, — продолжала Теодосия, — вашу крайнюю безнравственность. Если бы не Иоанн Креститель, вы… я… мистер Монтана, вы могли бы преуспеть в… — Но я этого не сделал, потому что вашему чертову попугаю приспичило разинуть свой отвратительный клюв и…
— Сколько времени нам понадобится, чтобы прибыть в Киддер Пасс? Мое влечение к вам и явная неспособность противостоять ему делают нахождение отца ребенка крайне срочным делом. С каждым днем — нет, с каждым мгновением я подвергаюсь все большему риску…
— Киддер Пасс в пятнадцати минутах езды вниз по дороге. — Что? Пятнадцать минут? Мы были так близко от города, а вы заставили меня спать на ложе из камней? Мистер Монтана, как вы могли!
Он перевернулся на спину и уставился на небо.
— Как я мог? Я растленный. Как мог, так и сделал.
Слишком рассерженная, чтобы говорить, Теодосия подскочила к повозке, достала одежду из сумки и гневно прошагала за деревья, чтобы переодеться.
Когда она ушла, Роман повернулся на бок и бросил свирепый взгляд на попугая.
— А ты знаешь, что настоящему Иоанну Крестителю отрубили голову? — спросил он птицу. — Потом она была принесена какой-то даме на серебряном подносе. Предупреждаю, ты, обезьянничающий, надоедливый, линяющий идиот, если ты еще хоть раз сунешь свой клюв в мои дела, я с радостью позабочусь о том, чтобы тебя ждал тот же неприглядный конец, что и твоего тезку!