Я отношусь к числу тех скептиков, которые полагают, что и НЛО, и контакты с пришельцами из иных миров являются всего лишь порождениями игры воображения, что это проявления тех горячечных поисков помощи со стороны сверхъестественных сил, которым неустанно предается человечество. Живущий на небе Большой папа, который не желает подчиняться какой бы то ни было логике, как это было в «Близких контактах третьего рода», спрыгнет вниз, чтобы спасти человечество. Мало того, что я не верю в спасение, которое могут принести инопланетяне, я также очень и очень сомневаюсь в том, что там есть хоть кто-нибудь, способный посылать нам сигналы, которые старательно ловят ученые, занятые поиском внеземных цивилизаций. Несомненно, было бы очень приятно поболтать с соседями с других звезд, но я сомневаюсь, что нам это когда-либо удастся.
И тем не менее это не означает, что я не могу писать о жителях иных миров. Я не верю и в машины времени, а также в путешествия со скоростью большей, чем скорость света. Однако это не мешает мне писать рассказы, в которых используются эти темы. Все это очень важное НФ оборудование, которое должно использоваться. А инопланетянин как совершенно иное существо представляет собой безмерно богатое месторождение, разработкой которого никак нельзя пренебрегать.
И тема отдаленных планет тоже должна разрабатываться. Мы посетили Луну на страницах книг задолго до того, как на нее вступили астронавты. Исследование других планет это всего лишь следующий шаг в том же самом направлении. И потому рассказы об иных мирах четко разделяются на повествования о приключениях на отдаленных планетах и о встречах с вымышленными существами.
Сейчас в это трудно поверить, но были времена, когда фантастика просто задыхалась от всяческих табу. Когда мой первый роман «Мир смерти» печатался с продолжением в журнале, из него изъяли слово «проклятый», все до единого. Писатели, за очень редкими исключениями, скрепя сердце соглашались на такие ограничения, потому что отказ означал невозможность публикации. Они просто-напросто не могли продать произведения, в которых явно нарушались принятые в дешевых журналах табу. Писателям некуда было податься, кроме журналов, а у редакторов, создавших эту систему, рука рефлекторно тянулась к синему карандашу.