заделавшись свидетелем со стороны обвинения, как капитан Спринг выдал очередную порцию приказов, как раздался ужасный треск и рев где-то наверху, среди парусов. «Бэллиол Колледж» вдруг словно провернулся на пятке с резким креном, который заставил мой желудок расстаться с завтраком и резко подвернул под корму шлюпа.
Конечно, я не понял этого маневра, но в течение следующего часа Спринг повторял его с полдюжины раз, а ветер все свежел и, несмотря на то, что шлюп повторял наши маневры, я заметил, что он понемногу отстает, — не сомневаюсь, что любой яхтсмен смог бы объяснить это лучше. Матросы кричали и смеялись, но их было почти не слышно на фоне ужасного гула, поднимающегося с нижней палубы, где рабы стонали и вскрикивали от ужаса при особо сильных кренах судна. Наконец мы снова взяли курс в открытое море, а патрульный корабль оказался далеко позади. Он все еще стремился догнать нас, но уже не представлял особой опасности.
Только тогда Спринг передал штурвал матросу и, подойдя к кормовым релингам, прочел отстающему шлюпу свой краткий катехизис, грозя кулаком и называя преследователей сукиными сынами.
— Вот куда уходят денежки наших налогоплательщиков, — орал он, — вот кто должен защищать нас от французов! Гляньте на них! Я смогу их обойти даже на угольном лихтере, латанном на блэкуоллской верфи! Quo, quo, scelesti ruitis,[48] а? Говорю вам, мистер Салливан, команда монахов лучше управится на обыкновенном плоту! Кто сегодня набирает таких идиотов на флот? Его командир, должно быть, какой-нибудь пропитанный ромом недоумок-пенсионер или, того лучше, безусый щенок, папаша которого заседает в Палате Лордов, а мамаша корчит из себя леди и увивается за лордами Адмиралтейства. Хотел бы я, чтобы вы хоть раз вышли в море под командой Забияки Уотермена [XXIV*], или поучились этому ремеслу на опиумном клипере под началом шкипера-янки с Восточного побережья и шотландского владельца! Слышите, вы, вы — паршивые лодочники из Порт-Магона! Вам бы на берегу сидеть!
Это была прекрасная речь, жаль только, что пропала даром, так как шлюп был уже на несколько миль позади; к полудню он был лишь точкой на горизонте, а побережье Африки исчезло у нас за кормой. Легкость нашего бегства во многом объяснялась тем, что Спринг хорошо знал свое дело, так как плавание у Невольничьего Берега — штука опасная, многие работорговцы были захвачены во время штилей, которые часто бывают в этих местах. Но в некоторых дельтах и устьях рек можно рассчитывать на хороший порыв ветра, и Спринг отлично знал такие места; к тому же он был первоклассным моряком и располагал отличной командой, а вместе они, похоже, были способны на все. На следующий день мы увидали еще один патрульный корабль, но прошли настолько далеко от него, что он, наверное, и не заметил нас, а Спринг даже не прервал своего обеда.