Ласка, казалось, сначала не услышала слов Ловкого, некоторое время она молча смотрела на толпу с совершенно отсутствующим видом, а потом медленно повернулась, как бы с трудом понимая, кто сейчас перед ней и покорно склонила голову, принимая приглашение. При этом смоляные глаза ее вспыхнули то ли протестом, то ли печалью, то ли еще чем-то — не оставалось никаких сомнений, что она ожидала от этой баллады сегодня чего-то абсолютно иного, но отказать и показать всем, насколько не воспитана дочь Боровиковых, она просто-напросто не могла.
— Не боишься танцевать с будущей ведьмой? — теперь ее глаза уже смеялись, от былой досады не осталось и следа.
— Ни капли! — он подмигнул ей, сделав вид, что не заметил мелькнувшего в ее душе протеста.
До упомянутой баллады было еще несколько танцев, поэтому Ласка незаметно вновь влилась в вихрь танцующих. Беля не уходила, заинтересованно глядя на брата. Она привыкла скрывать свои чувства, в отличие от других представителей Маленького народа, поэтому понять что-либо по ее сумрачному взгляду обычно было довольно сложно. Сейчас там читались следы удивления и легкой обиды, а может, Ловкому только показалось?
— Чего ты на меня смотришь, будто я твое любимое дерево срубил?
— Не думала, что ты пригласишь ее, — она постаралась придать своему тону равнодушный оттенок.
— Почему же?
— Я думала, ты знаешь, все знают: ее сердце у Стрелка, — равнодушный тон Белянки едва заметно отдавал то ли горечью, то ли обидой, то ли просто запахом полыни.
— Но он-то смотрит совсем не на нее! И когда она это поймет, то, возможно, пересмотрит свои позиции! — Ловкий подмигнул сестре и потрепал за плечо.
— Ты о чем? — она насторожилась и слегка отстранилась.
— Сама знаешь. Или догадываешься. Кто из нас ученица тетушки Мухомор? Уж точно не я! Я с ним говорил, и…
Она ждала продолжения, он внимательно на нее смотрел, пытаясь хоть что-то найти в ее таких знакомых и вместе с тем таких чужих и непонятных глазах. Белка молчала.
— Будь внимательна и осторожна. Слушай свое сердце. И… — он еще помолчал, видимо, ничего больше сказать не смог и скрылся в толпе, оставив рядом с Белей на несколько мгновений запах табака, смолы, коры и почему-то осенних листьев… И о каких только осенних листьях может быть речь на празднике Нового Лета?
Беля стояла и думала над только что прозвучавшими словами. Легко сказать: "Слушай свое сердце" А что делать, если оно говорит ей только то, что хочет, не давая ни оценки, ни ощущения правильности или неправильности выбора, ни самой ничтожной капли предчувствия — ничего. Вернее, предчувствовать и чувствовать она умела. В большинстве своем то, что касалось других. Она точно знала, что чувствует к Стрелку, к Ловкому, к Ласке. Но правильно ли ее чувство, к чему это приведет? Беляночка не знала. Еще ее не покидало ощущение, что почва под ногами стала очень зыбкой и скоро все покатится неведомо куда. И она понимала, что это касается всех. А вот относительно себя сказать ничего не могла. И ее это очень угнетало, каждый раз напоминая слова тетушки Мухомор, сказанные в свое время как мрачное пророчество: "А у тебя нет судьбы!"