Она быстро встала и направилась к бару.
Ноги на небольшом каблучке, не то чтобы очень красивые, но с правильными пропорциями. А правильное — уже этим самим эстетично.
Она зашла за стойку бара, покрутилась там чуть и скоро явилась с большим бокалом пива для гостя и небольшим, с вином, для себя.
— У вас тут самообслуживание?
— Наше заведение зарегистрировано как одно из подразделений газеты. Мы некоммерческий клуб. Продукты и напитки покупаются в торговой сети, микроволновка позволяет всегда иметь горячие блюда, овощные салаты быстро делаем сами — у нас даже соревновательность в этой сфере.
— Прекрасное заведение: ни кассового аппарата, ни разрешения санитарной службы. Ваше счастье, что у прокураторы хватает дел и не хватает кадров.
— Ой, не желаю никому зла, но значит, вы до нас доберетесь очень нескоро, — опять блеснули красивые зубы: — А правильнее, ха-ха, никогда.
— Вы выросли в этом городе, Маша?
— Нет. Я выросла в столице губернии. Там же закончила университет. Журналистику. Жила с дедушкой и бабушкой. Мама давно вторым браком в Москве, папы нет на свете. И когда мои старики умерли — почти в один год — присмотрела этот городок, где дешевле и можно завести свое дело.
— Квартиру продали?
— Четырехкомнатную, в сталинском доме. А здесь — однокомнатная, мне больше зачем? — прокурор кивнул, она договорила: — Половина времени на работе, досуг — здесь в кафе, — и улыбнулась с оттенком смущения.
— Судя по количеству рекламы в вашей газете, коммерчески вы неплохо движетесь?
— Неплохо. А как движется дело с убийством священника?
Прокурор усмехнулся, вспомнив газетную публикацию.
— И завтра появится: «По сведениям от информированного источника из нашей городской прокуратуры…»
— Напишем: «По некоторым данным…». И потом, мы можем с пользой для обеих сторон обмениваться информацией.
— На что вы меня толкаете?
— Виктор, не упрямьтесь. Мы опросили прихожан, соседей его по подъезду. Сэкономите время, при вашей нехватке кадров.
Пришла мысль — некоторой информации полезно дать «утечь».
— Священник помешал при попытке ограбления церкви.
— Там есть, что грабить?
— Есть дорогие иконы.
— Иконы были «заказаны»?
— Почти что наверняка.
— Однако преступники ничего не забрали, — ее голос прозвучал намеренно утвердительно.
— Значит, вы расспросили дьякона. Ну, собственно, мы с него подписку о неразглашении не брали. Да, кто-то спугнул преступников.
— Могу добавить: две иконы пятнадцатого века, ярославская школа.
Сразу мелькнула мысль: «Дьякон не знал о третьей иконе? Покойный священник сказал ему о двух и не сказал про очень старинную псковскую? Это почему?»