— А вот это к чему?
— Хм, к фонарику, надо полагать. Он ведь поздно иногда домой возвращался.
Третий — последний — ящик двинулся очень легко, показался сначала пустым, и почти так, если не считать тонкой брошюры с надписью на обложке «Лунный календарь».
Сразу последовал от дьякона комментарий:
— Для исчисления дат некоторых праздников используют Лунный календарь. Хотя…
Однако в ответ на вопросительный взгляд продолжение не последовало.
— Нет, ничего.
Только сейчас Виктор заметил на коврике у стены прикрытые материей вроде как — небольшие доски; проследивший за взглядом дьякон спешно проговорил:
— Иконы те самые, что воры не унесли.
— А почему вы назад не поставили?
— Затруднительно. У них сзади зацеп, чтобы, значит, навешивать на шуруп. Для этого надо снять сначала те, что сверху над ними. У меня времени не было. Да и разрешения вашего.
— Снимите материю, мне надо осмотреть.
Владимир подумал, шеф хочет взглянуть просто из любопытства, и удивился, когда тот, просидев с полминуты на корточках, велел дьякону дать ему из ящика линейку, а самому Владимиру сесть за стол и записывать.
Через минуту усидчивой работы с линейкой шеф продиктовал первую цифру, и скоро — вторую и третью.
Тут стало понятно, в чем именно дело, и сразу досадно — замеров следов на планках выломанных икон они не произвели, хотя надлежало не только замерить, но и сфотографировать. Эх, стыд-то.
С другой иконой шеф дольше возился.
И с напряжением, от чего стало слышно его дыхание.
Закончив, поднялся, размял слегка ноги и вдруг спросил дьякона по-учительски строго:
— Вы почему в семинарии полный курс не прошли?
Тот кашлянул сначала, и заговорил, заметно нервничая, хрипловатым голосом:
— В семействе, значит, нашем ладно не всё. Отец на стороне живет, когда не в тюрьме.
— То есть материальная помощь близким нужна?
— Нужна. Мать, брат-сестра — школьники, старая бабка.
— Бедновато живут?
— Куда уж…
Прокурор бросил на парня сочувственный взгляд, тот завершил объяснение:
— Я им житье немного поправлю, брат тоже в семинарию пойдет, тогда учебу непременно продолжу.
— Вот и славно, — поощрил прокурор.
Владимир тоже собрался рассмотреть следы на планках икон.
— Володь, не надо меня дублировать. Ты лучше позвони еще раз настоятелю — скоро он к нам?
* * *
Почти двенадцать ночи, но ни малейшего желания спать — слишком много информации для одного дня.
Нет, правильнее так: выросло вместе и число уравнений, и число неизвестных. Он теперь злится, не умея понять, что за новая возникла система — не просто подвижная, но кажется — враждебная лично к нему, убегающая при всякой попытке ее зафиксировать.