Раньше слово «зазноба» вызвало бы у Ани веселый смех, а сейчас она только сглотнула и согласно кивнула.
– Та-ак. Не подействовало. Вижу, не обошлось тут без разлучницы. Видать, приворожила она твоего суженого, вот на него другие заклятья и не действуют. Надо опреждь их разлучить, в разные стороны развести, морок да болезнь на нее навести.
Старуха бормотала это, словно заклинание, у нее даже выходило в рифму, и Аня почувствовала себя неуютно.
– Научу я тебя, как с соперницей разделаться. Только сделаешь все сама, своими руками. Сил у меня прежних уж нет, да и тебе самой учиться надо. Поняла, голуба?
– Что сделаю?..
Аня отодвинулась на дальний край стула.
– Порчу, что же еще, – ответила жестко старуха, глядя ей прямо в глаза. – Можно в церкву пойти, свечку за упокой разлучницы поставить да слова верные произнести, я тебе скажу, какие. Можно землей кладбищенской проклятие наложить. Можно наговоренной булавкой уколоть да хорошо бы потом булавку ту к вещам ее пристегнуть.
Аня слушала и не верила, что все это происходит именно с ней и она сейчас слушает советы, как погубить Таньку.
Перед глазами на миг предстала залитая солнечным светом река, и высокие камыши, и мелькающая меж ними фигура подружки.
...Жаль, что теперь они столкнулись на узкой дорожке.
– А может, просто поссорить их? Зачем так сразу порчу? – предположила Аня.
Старуха презрительно посмотрела на нее.
– Что ж ты, голуба, в черное нарядилась, в колдовство играешься, а сама боишься всего, ничего до конца довести не можешь?
Ане стало досадно. И впрямь, с чего она думает о Таньке. Та наверняка не стала бы о ней так беспокоиться.
– Ты, милая, если уж решилась по дорожке идти, не сворачивай в сторону. Поздно уж, – прошамкала баба Фая. – Коль привораживала голубчика, волю его сломать пыталась – и до проклятия недалеко. Что так, что по-другому – в нашем деле важен лишь результат. Так что совесть свою в узелок завяжи и в саду закопай.
– А как же Бог, заповеди всякие? – спросила Аня. Не то чтобы она верила в Бога, но крестик у нее был, обычно она надевала его, когда заболевала или ей очень требовалась помощь.
– Так с Его попустительства и делаем! – хихикнула старуха. – Всякая вещь две стороны имеет. Вот пойди-ка сюда, – она встала и поманила девушку пальцем.
Последовав за бабой Фаей в темный угол избы, Аня с удивлением разглядела там икону – темную, почти слепую. Она раньше и не замечала ее, а еще думала, что иконы ставят в самый светлый угол избы – как им на истории рассказывали.
– Не думала, что у вас висит Богородица, – сказала девушка равнодушно.