Серебрилась под ярким солнцем покрытая мелкой рябью гладь озера. Качались на легком ветерке камыши, на одном из них, самом высоком, сидела огромная стрекоза с прозрачными светло-голубыми крыльями. Огромные фасетчатые глаза без любопытства смотрели на мир.
Плеснула волна, лизнув берег, весело защебетали в густой листве деревьев невидимые снизу птицы. Все вокруг наполняла спокойная, неброская, но от того еще более полная радость.
Аня стояла и смотрела на все это, наслаждаясь каждой минутой.
Но вдруг девушка ясно почувствовала, что за ней кто-то стоит. Медленно, словно минуты растянулись, как жвачка, она оглянулась.
За спиной была улыбающаяся Танька.
– Привет! Это тебе! – сказала она, протянув Ане куклу.
Аня знала эту куклу. Это была самая лучшая и любимая Танькина кукла – очень красивая мулатка с длинными волосами цвета выгоревшей на солнце пшеницы и застенчивыми зелеными глазами под полуопущенными длиннющими ресницами. Она казалась живой.
– Это мне? – удивилась Аня, не решаясь протянуть за подарком руку.
– Конечно, тебе! Я так рада, что ты приехала, – ответила подруга. – Ну бери же, и давай играть. Чур, здесь мой дом!
– А во что мы будем играть? – спросила Аня, принимая куклу.
– Как это во что? Во что и всегда! В озерных принцесс. Наш отец – водяной царь – построил для нас этот замечательный дворец...
Что-то во всем этом чувствовалось не то. Что-то странное, едва уловимое. Может, этот едва различимый гул?
На дороге, ведущей к озеру, столбом поднималась пыль.
Присмотревшись, Аня увидела, что по ней на всей скорости несется мотоцикл.
Поравнявшись с ними, мотоцикл резко затормозил и остановился. Теперь Аня смогла разглядеть, что это новенькая «Хонда». На водителе был глухой черный шлем, но девушке не нужно было видеть лицо, чтобы знать, кто это.
Она резко повернулась к Таньке, которая смотрела на нее, все так же улыбаясь.
– Я не буду с тобой играть. И вообще, я тебя ненавижу и проклинаю! Умри! – крикнула Аня, вытянув в сторону подруги палец так, как делала это ведьма.
Тонкий луч темного света сорвался с ее руки и ударил Таню в грудь. Та вскрикнула, упала на колени. Волосы свесились на ее лицо, и Аня поспешила отвернуться, вовсе не желая видеть наполненные болью глаза.
Оставив за спиной умирающую среди перешептывающихся сплетников-камышей бывшую подругу, девушка шагнула к дороге, к Лешке.
Он медленно расстегнул застежку шлема и стянул его с головы.
А под шлемом было морщинистое лицо бабы Фаи!
– Попалась, голуба! – с торжеством взвизгнула старуха. – Что, не осталась чистенькой! Говорила же я, что мы с тобой одного поля ягодки! Сила-то моя у тебя! Никуда теперь не денешься!