Днем она станет работать на него, а ночью — принадлежать ему. Это будет идеальное партнерство без вмешательства всяких там эмоций. Кейт — самая практичная, самая прагматичная женщина из всех, кого он знает. Она увидит преимущества и не поведется на всякие сентиментальные глупости. Кейт ценит свою независимость. И никогда не потребует от него больше, чем он готов дать. Зак распахнул дверь коттеджа.
— Эй, Кейт, ты где?
Черт, он еще никогда не был так взволнован, предлагая кому-то работу. Кровь бурлила в жилах, и он чувствовал огромный прилив энергии.
Однако его энтузиазма поубавилось, когда он обежал почти весь дом и не нашел Кейт. Куда она ушла? Она должна была ждать его здесь, чтобы он мог рассказать о прекрасной возможности, которую собирается ей предоставить.
Осматривая спальню, Зак заметил нечто такое, отчего холодок пробежал по позвоночнику. Одежды Кейт нигде не было видно. Подойдя к шкафу, он распахнул дверцы и увидел пустое место, где должен быть ее чемодан. Вся кровь, казалось, отхлынула от его головы. Зак заморгал, чувствуя, как паника охватывает его. Комната как будто смыкалась вокруг него, и внезапно он снова превратился в восьмилетнего мальчика, обнаружившего, что отцовская кровать пуста, а сам он ушел. Зак попытался стряхнуть воспоминание, но паника пробралась вверх по груди и вонзила зубы в горло.
Успокойся. Она не бросила тебя, она не могла.
Он ринулся через гостиную на террасу, стиснув руки в кулаки. Проблеск чего-то золотистого привлек его внимание внизу, на берегу.
Зак сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Наконец удушающая паника отступила, но ее сменила горькая желчь гнева.
Он побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Если она еще раз так напугает его, то пожалеет об этом. И вообще, что, дьявол побери, она сделала со своими вещами?
Кейт сидела на куске серого гранита, устремив взгляд на Тихий океан, наблюдая за белыми барашками, пенящимися на темно-синей водной глади.
Обхватив руками колени, она проглотила слезы, которые скапливались в горле с тех пор, как она решила закончить свою связь с Заком. Надо стряхнуть эту нелепую меланхолию, прежде чем она снова увидит его. Беззаботной и беспечной — вот какой она должна предстать перед ним. Он будет раздражен, что она больше не хочет спать с ним, но переживет. Им осталось пробыть в Калифорнии меньше недели. Наверняка она сможет продержаться это время, понимая теперь, что поставлено на карту.
Мысль, что предстоящие дни будут сплошной мукой, лишь усиливала ее решимость пройти через это с достоинством. Ей нельзя сломаться перед ним. Он не должен узнать о ее чувствах. Гордость, в конце концов, единственное, что у нее осталось.