— Великая Армия Республики. Какая еще плата?
Еще одна пауза. Мандалор никоим образом не был территорией Республики. А сейчас мандалорианин знал что Фай — клон, чью воинскую доблесть, к тому же, не чтили достойной платой. Но здесь это, похоже, не было позором.
— Дезертир. — без тени презрения произнес мужчина.
— Списан посмертно. — Фай помедлил подбирая слова. Он знал, что он хотел сказать, но заставить рот подчиниться было отдельной задачей. Он почувствовал пот, выступивший на верхней губе. — Это как обычная отставка по здоровью, только чуть неприятней.
— Все в порядке, нер вод, здесь ты среди друзей. — сказал человек. — Фетт поступил бесчестно, позволив каминоанцам наделать из него клонов для джедаев. Это не твоя вина.
— Не надо меня жалеть. — ответил Фай, защищаясь. Он не хотел жалости. Каминоанцы не больше Фетта заботились о том, счастлива ли армия клонов, и хорошо ли с ней обращаются, до тех пор, пока они могли побеждать, но о нем было кому позаботиться — у него был Кэл Скирата. — Наш сержант хорошо о нас заботился. Он усыновил меня. Мы отлично ладим.
— Я слышал.
— Ты много слышал…
— Это маленькая планета. Кое–кто из Куэ'валь Дар вернулся сюда, когда они закончили вас учить.
Значит этот тип знал. Мандалорианских сержантов–инструкторов подбирал Фетт; нравился он не всем, но его мастерство они уважали. И они нахватались подробностей насчет жизни в городе Типока. Впрочем секретов, стоящих того чтобы их хранить, больше не осталось. Сейчас все знали про Великую Армию Республики.
Фай понемногу начинал понимать, что Фетт, Манд'алор и охотник за головами, был прекрасной рекламой мандалорианскому характеру, но не все в его собственном народе считали его героем. Клоны ЭРК–Альфа, закаленные солдаты, буквально отлитые в снятую с Фетта форму, боялись его и безоговорочно исполняли его приказы даже после его смерти. Но Фай видел, что некоторые мэндо'аде считали его самовлюбленным чакааром.
Сейчас у Мандалора не было никакого вождя, а жизнь все так же продолжалась, не замечая этого. Фай мог представить себе хаос, который начнется на Корусканте, если Канцлер будет убит, и ему не найдется преемника. А Мэндо относились к этому житейски. Это случалось раньше, это случится еще когда–нибудь, и народу нет смысла рассыпаться на части, только потому, что сейчас нет никого на троне.
— У тебя есть дети? — поинтересовался мужчина.
Фай пожал плечами.
— Я над этим работаю.
Иногда тот Фай, которым он был прежде, прорывался наружу. Он был элитным коммандо, в великолепной форме, и — что было самым болезненным — у него было то, что Скирата называл паклалат; дар трепаться. Он умел играть словами. Но взрыв на Гафтикаре положил этому конец, и сейчас он был инвалидом, зависящим от заботы милой девушки по имени Парджа Брэлор, которая, похоже, не замечала, что он совсем уже не тот предмет для мечтаний, которым был раньше.