— Честное слово, сэр, вам бы следовало выступать на сцене. Ваша подозрительность — это просто театр какой-то, высокая драма. Ладно, исключительно в качестве аргумента давайте предположим, что вы правы. Какой из этого следует вывод для нас?
— В данный момент, боюсь, для вас это означает, что вы становитесь в некотором роде узницей в этом доме.
— Я боялась, что вы это скажете.
Кошмарный сон начался так же, как всегда.
…Он стоит на нижней площадке лестницы и смотрит вверх, в темноту. В доме тихо, как в склепе.
Он знает, что опоздает, но у него нет выбора. Он начинает подниматься по лестнице, кровь холодеет от страха и отчаяния. То, что он увидит, навсегда разрушит его мир.
Он знает, что придет слишком поздно, чтобы их спасти…
— Гриффин, проснитесь! Вам снова снится сон.
Голос Аделаиды вырвал его из кошмарного сна. Он открыл глаза и увидел, что она склонилась над ним. В бледном свете было видно, что на ней халат из блестящего ситца и кружевной ночной чепец. Длинные вьющиеся волосы ее рассыпались по плечам, как тогда днем, когда он ее поцеловал. В левой руке она держала свечу в железном подсвечнике.
— Ну, разве не Флоренс Найтингейл?! — Гриффин приподнялся и оперся на подушки. Он знал, что говорит слишком резко, но ничего не мог с этим поделать. Он весь вспотел, как в лихорадке, а сердце все еще колотилось как бешеное, и ему не хотелось, чтобы она снова видела его таким. Вдруг у него возникла тревожная мысль: — Я кричал во сне?
— Нет, — заверила Аделаида.
— Тогда как вы узнали, что мне снится сон?
— Между нашими спальнями есть дверь, — напомнила она. — Я почувствовала энергию вашего сна.
— Проклятие, в этом доме стало невозможно уединиться!
Она тронула его за плечо.
— Вы дрожите, но кожа холодная. Это был один из тех кошмарных снов, которые вы связываете с проявлением второго таланта?
— Нет. На самом деле я видел старый сон. Когда я был моложе, этот сон часто меня мучил, со временем стал сниться реже и потом перестал совсем. Я думал, что освободился от него навсегда. Но с тех пор, как у меня начал проявляться второй талант, этот сон вернулся и превратился в еще более мучительный.
— Такой психический стресс вредно влияет на выздоровление. Поэтому перестаньте ворчать и разрешите мне дать вам поспать спокойно.
— Нет!
— Ну пожалуйста, — стала упрашивать Аделаида. — Вы же хотите поправиться как можно быстрее, я могу вам помочь.
— Я сказал — нет.
— Гриффин, вы становитесь до нелепого упрямым в этом вопросе и сами это знаете.
— Значит, вы думаете, что я не позволяю вам меня усыпить из-за моего упрямства. Дело вовсе не в этом, — сказал Гриффин устало. — Клянусь.