— Тогда почему вы не позволяете мне вам помочь?
— Потому что, когда я так крепко сплю, все мои органы чувств тоже спят.
— Я понимаю. — Голос Аделаиды смягчился. — Вы чувствуете, что не контролируете обстановку. Вы боитесь, что произойдет что-нибудь, а вы не проснетесь вовремя, чтобы с этим справиться.
— Аделаида, я не привык спать так крепко. Это почти то же самое, что находиться без сознания.
— Пожалуй, в каком-то смысле это так, — согласилась Аделаида. — Но у меня есть предложение.
Он посмотрел на нее настороженно.
— Какое?
— Чтобы ускорить выздоровление, вам достаточно всего лишь пары часов глубокого исцеляющего сна каждую ночь. Если вы позволите мне вас усыпить, я даю слово, что ровно через два часа вернусь и разбужу вас. Такой вариант вас устроит?
Гриффин немного подумал.
— Этот глубокий сон действительно ускоряет выздоровление?
— Да.
— Мне нужна моя сила, — сказал он.
— Если вы разрешите погружать вас в исцеляющий сон всего на два часа в сутки, вы выздоровеете в два раза быстрее. — Аделаида помолчала. — Но я понимаю, что вы должны мне доверять, чтобы согласиться на такое лечение.
Гриффин принял решение. Он откинулся на подушки.
— Валяйте, усыпляйте.
Аделаида коснулась кончиками пальцев его лба. Он почувствовал, как в него медленно перетекает ее энергия. Он спал.
В тот самый момент, когда Бэзил Халси отломил небольшую веточку от папоротника, дверь лаборатории открылась, и вошел Латтрел с телохранителем — мускулистым громилой с походкой хищника.
— Доброе утро, доктор Халси, — сказал Латтрел. — Как продвигается исследование сна?
Халси не без труда взял себя в руки. Телохранитель выглядел устрашающе, но Бэзила пугал по-настоящему сам Латтрел.
Глядя на него со стороны, никто бы не догадался, что это могущественный криминальный лорд, который, если слухи хоть сколько-нибудь верны, контролирует сеть публичных домов, опиумные притоны и другие заведения, пользующиеся дурной славой. На вид Латтрел казался совсем не таким, каким обычно представляют себе профессионального преступника.
Латтрелу было под сорок, он был хорош собой, неплохо сложен и имел вид человека, который всегда одевается элегантно. Только в его голосе можно было уловить слабые следы выговора человека, выросшего на улицах.
Его окружала леденящая аура власти. Чувствовалась она и в холодном как лед взгляде. Халси подумалось, что такие глаза вполне подошли бы гадюке, если бы, конечно, у змей бывали голубые глаза.
— Работа продвигается очень хорошо, сэр, — сказал Халси, — благодаря вашей щедрости и благодаря тому, что вы хорошо понимаете сложный характер научных исследований. Думаю, через несколько дней мы будем готовы провести первый эксперимент на человеческом материале.