Вдруг позади, совсем рядом, зло взвизгнули тормоза. До моста оставалось всего ничего, и Алена помчалась что было сил. Следом несся топот, он приближался, и оглядываться было некогда, да и незачем.
– Стойте, девушка, подождите!
Ныряя в сумрак под мостом, она выдохнула с невыразимым облегчением. Спасена! Еще несколько шагов, и... Но туннель вовсе не был спасительным укрытием, это был лишь переход – вроде подъезда, а в подъезде всякое может случиться. На последнем шаге чужие пальцы вцепились ей в запястье, она рванулась вперед – и полетела, преследуемая жалобным зовом:
– Девушка! Девушка...
...Макар вынырнул из розового киселя оглушенный и полуослепший. Его нешуточно мутило, в голове кружил злокозненный сиреневый вертолет, перед глазами все плыло и колыхалось. Нечто подобное он испытывал страшно давно, на первом курсе, когда впервые в жизни нажрался портвейна «Агдам» – водился в те времена такой напиток.
– Придурок... – донесся из невообразимой дали нежнейший голос.
Пение райских птиц, шелест листвы на древе познания, первый дождь, омочивший новорожденную землю, – вот что это был за голос. Человек религиозный, наверное, решил бы, что угодил в рай, но Макар почувствовал, как что-то твердое впивается в ягодицу, и усомнился.
– Еще лыбится...
Он пошире раздвинул веки. Кисельное марево побледнело, разошлось, выпустив на поверхность ослепительное лицо, искаженное бешенством. «Прекрасна во гневе», – поэтично подумал Макар и заерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Это зрелище он готов был созерцать вечно и не хотел, чтобы досадные мелочи нарушали медитацию. Тут-то и обнаружилось, что пребывает он под деревом – гигантским, судя по величине и корявости корней, язвивших седалище.
– Да отцепись ты! – Голос приблизился, утратил горние переливы, но менее прекрасным от этого не стал.
Макара сильно дернуло вперед, аж зубы клацнули. Это она руку вырвала, сообразил влюбленный. Оказывается, он стискивал ее запястье. В глазах окончательно прояснилось. Теперь он отчетливо ее видел – и сидел с блаженной улыбкой, взирая на нее снизу вверх. Ах как она очаровательно хмурится...
Алёна, растерянная и злая, терла запястье, испепеляя безбилетника взглядом. Тому, похоже, все было нипочем – здорово оглушил его переход. На эту сторону он вывалился мешком, да и рухнул с закаченными глазами. Хорошо еще, что не помер, чудик. Странная реакция, с ней даже в первый раз ничего подобного не было, разве что минутное головокружение. Пока парень пребывал в отключке, она с отвращением разглядывала нежданную проблему. Идиот! Погнался за ней, напугал до полусмерти, вцепился в руку, как клещ... Так бы и убила!